Самый неподходящий мужчина
Шрифт:
Дамарис возблагодарила небо за клочок твердой почвы.
— Думаю, что будет. Это станет доказательством, что та старая история чепуха, не так ли? — Она послала им обеим бесхитростную улыбку. — Возможно, его брат все выдумал, будучи слегка того.
— Вообще-то я помню, — сказала миссис Фейн, — что Найден, тогда еще просто мистер Фитцроджер, был подвержен вспышкам ярости еще до инцидента. — Она подняла к глазам лорнет и уставилась на Фитцроджера. — Однако он никогда не отрицал этого.
Дамарис чуть не сказала, что, возможно, никто его и не спрашивал, но вовремя
Следующий ее шаг был довольно рискованным. — Впрочем, возможно, все это правда. Даже если он был юным, это, несомненно, ужасный грех. Но тогда, — добавила она, в замешательстве переводя взгляд с одной на другую, — почему лорд Родгар оказывает ему благосклонность? И король? Мне этого не постичь.
— Лайден всегда был хамом, Сюзанна, — заметила леди Трешем.
— Он будет присутствовать на завтрашнем приеме? — спросила леди Трешем Дамарис.
— Полагаю, да, — неуверенно проговорила она, что было нелегко из-за торжествующего ликования. — Я просто слышала... Но нет, я не должна распространять домыслы и сплетни. Пожалуйста, извините меня.
Она поспешила прочь, с трудом подавляя улыбку.
— Что ты затеяла?
Это подошел Фитц. Разрази его гром! Если сплетницы увидят, что они в хороших отношениях, это разрушит все, чего она достигла.
— Так, личные дела, — коротко бросила Дамарис и прошла мимо.
Она подошла к леди Талии, ненадолго оказавшейся в одиночестве.
— Белла Трешем и Сюзанна Фейн расстроили вас, дорогая? Родгар, должно быть, пригласил их из-за влияния, которое они имеют, — они сплетницы. Но это такой опасный ход. В своем стремлении первыми сообщить новость они не заботятся, приносят этим пользу или вред.
Дамарис надеялась на это. Она посеяла семена, и если король проявит некоторую благосклонность к Фитцу на приеме, они прорастут сомнениями по поводу той давней истории. Однако ей не следовало намекать на титул рыцаря. Она, как обычно, впала в крайность.
— Не тревожьтесь насчет Фитцроджера, дорогая, — сказала леди Талия. — Я уверена, все будет хорошо.
— Но я же вижу, как люди избегают его.
— Такие вещи могут изменяться в мгновение ока.
Как в хорошую, так и в плохую сторону, подумала Дамарис.
Когда гости ушли, она устало отправилась в постель, но даже после того, как Мейзи ушла к себе в комнату, неугомонная энергия не давала Дамарис уснуть. Так много брошено на чашу весов. Ее одолевал соблазн пойти в комнату к Эшарту и умолять не выдавать их секрет, но она понимала, что это немыслимо.
Ей хотелось пойти к Фитцу, особенно после того, как она при всех выказала ему свое пренебрежение. Он мог решить, что она передумала и теперь благоволит к Бриджуотеру. Но здесь, в Маллорен-Хаус, она и этого сделать не могла. Однако она знала, в какой он комнате. Она всего лишь через две двери направо по коридору. Дамарис посмотрела в ту сторону, словно могла видеть сквозь стены, но нет, она не пойдет. Можно объяснить все и утром.
Ее взгляд наткнулся на сумку в пятнах краски, лежащую на пристенном
Ах ты, негодяй!
Ах ты, жестокий обманщик! Мало тебе того, что ты, подлец, опутал меня сладкой ложью и бросил, так ты, оказывается, еще большая куча дерьма, чем я себе представляла.
Дамарис потрясенно уставилась на это вступление, не в силах поверить, что ее холодная, сдержанная мать могла выплевывать такие ядовитые слова. И почему? Она попыталась быстро прочесть, чтобы дойти до сути, но письмо было таким напыщенным и полным обличений, что пришлось продвигаться медленно, собирая осколки фактов.
Когда она сложила кусочки воедино, листок выпал у нее из рук. О небо! Это так много объясняло. И так много меняло. И могло повлиять на завтрашние события.
Она, не задумываясь, бросилась к двери. Никакие соображения не остановили бы ее. Нужно обсудить это с Фитцем. Ида, она все еще хочет объяснить. И да, не быть с ним — это пустота, вынести ее невозможно.
Коридор был пуст, дом безмолвен. Она не стала стучать из опасения, что кто-то еще может услышать, а просто открыла дверь и проскользнула внутрь, быстро затворив ее за собой.
Фитц обернулся, совершенно голый в мерцании единственной свечи. Он схватил с кровати подушку и прикрыл себя спереди, что показалось ей таким забавным, что она зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться.
Он отшвырнул подушку, взял халат и надел его, но она успела увидеть его великолепную наготу и возбуждение: Он застегнул только две пуговицы, после чего сгреб ее в охапку и встряхнул.
— Какой бес вселился в тебя? Что ты здесь делаешь? Он потянулся к дверной ручке.
— Я закричу.
Он бросил на нее такой испепеляющий взгляд, что она вздрогнула.
— Я не буду. Обещаю, не буду! — Она продолжила торопливо, но мягко: — Мне нужно поговорить с тобой. Нет, послушай. Я кое-что узнала. И я не могла спать, не объяснив, что я не хотела быть холодной с тобой сегодня. И что меня не интересует Бриджуотер.
Он отпустил ее и отошел.
— Значит, ты дура.
— Дура, потому что люблю тебя?