Самый неподходящий мужчина
Шрифт:
— Вам следует начать с Розмари-Террас, милорд. Она принадлежит мне. Мы проезжали ее по дороге сюда. И еще, милорд, есть ли способ быстро обнародовать новость о том, что я составила завещание?
Родгар задумался, затем улыбнулся:
— Есть газета, выходящая каждый день для распространения светских сплетен. Что, разумеется, делает ее популярной во всех кварталах. За плату «Городской глашатай» напечатает все, что угодно, но новость привлечет больше внимания, если она поразительная. Вы не возражаете пожертвовать потрясающе
— Вовсе нет, — сказала она, улыбнувшись. — Больницам. Полагаю, мои поверенные одобрят это.
Мистер Динвидди выглядел слегка удрученным необдуманными расходами, но кивнул:
— Разумеется, мисс Миддлтон.
— Я все устрою, — пообещал Родгар. — Зовите меня, если понадобится помощь или совет, Дамарис.
Когда он ушел, мистер Динвидди снова взглянул на ее второпях составленное завещание.
— Пятьдесят тысяч гиней мистеру Фитцроджеру, моя дорогая?
Дамарис постаралась не покраснеть.
— Если бы я умерла по дороге сюда, почему бы ему не получить немного денег? — Насколько я понял, он ответствен за вашу безопасность. Если бы вы умерли по дороге сюда, едва ли он заслуживал бы такое высокое вознаграждение. Еще пятьдесят тысяч мисс Джениве Смит?
— Подруга.
— Рента в сто фунтов в год вашей горничной, Мейзи Данкотт. Значительная сумма.
— Капля из всего. Пожалуйста, не придирайтесь, мистер Динвидди. Это ведь мое завещание.
— Оставшееся маркизу Родгару, чтобы использовать на благотворительные цели? Полагаю, его плечи достаточно широки.
Вошел лакей с переносным бюро, и мистер Динвидди указал на стул возле стола.
У Дамарис внезапно пропал интерес к юридическому крючкотворцу. Ей хотелось узнать у Фитца, что собирается делать Эшарт. Не терпелось поговорить с ним о своем брате, отце, о таинственной Розмари, которая, должно быть, была той самой любовницей, которая так бесила ее мать.
— Пожалуйста, придайте этому завещанию официальную форму, мистер Динвидди. Я намерена скоро выйти замуж, поэтому все это должно быть сделано сейчас. Пошлите за мной, когда будете готовы.
Она вышла, собираясь поискать Фитца, но он был в холле. Конечно. На страже. И выглядит отстраненным.
— Гав, — сделала она попытку пошутить и была вознаграждена мимолетной улыбкой. Где они могли бы поговорить? Неподалеку стоял лакей. — Ты поможешь мне с одним делом?
— С каким?
Резкость его тона задела ее за живое, но она не отступала.
— Мы можем взять Мейзи, если ты хочешь дуэнью. Когда умерла моя мать, я нашла у нее под кроватью запертый сундук. Простой матросский сундук, только без ключа. Меня спешно перевезли в Торнфилд-Холл, и я не успела решить, что с ним делать, и не знала, был ли он отправлен со мной. Лорд Генри, должно быть, убрал его куда-то. Сейчас он прислал сюда все мои вещи, включая и этот сундук. Я должна открыть его, но он пугает меня.
Фитц
— Подозреваешь какую-то ловушку?
— Не в физическом смысле. — Она многозначительно взглянула на лакея. — Давай зайдем в гостиную.
Она направилась через холл, молясь, чтобы он пошел за ней. Он пошел, но остался у открытой двери. Она подошла и закрыла ее.
— Это только между нами. У меня есть сводный брат, и он мой наследник.
— Я знаю. Родгар только что сказал мне. Она вгляделась в его лицо.
— Он все еще доверяет тебе? Эшарт ему не рассказал?
— Подозреваю, это потому, что он не хочет лишить тебя моей защиты. Правда, нельзя сказать, чтобы от меня был толк.
Она положила руку ему на рукав. Он мягко отстранился.
— У меня голова идет кругом от всего этого, — сказала она. — Я не хочу, чтобы убийцей был мой брат.
— Кто же еще?
— Те иностранные наследники, которые должны каждый год присылать мне пятую часть своих доходов.
— Это бремя лежит на них уже не один год. С чего бы вдруг они стали действовать? Мать этого Маркуса Батлера умерла всего несколько недель назад. Возможно, до той поры он не знал всего.
Она отвернулась, поплотнее закутавшись в шаль. Огонь в камине был небольшим и поддерживал только слабое тепло.
— Но он же мой брат. Мой единственный родственник.
— Братья не всегда благословение. Бога ради, Дамарис, что, по-твоему, я должен сделать? Позволить ему убить тебя?
Она снова повернулась:
— Нет, но Родгар распространяет известие о моем завещании. Как только брат узнает, что ничего не выиграет от моей смерти, все закончится. Я не могу быть причиной смерти брата, Фитц, — как и ты.
— Я бы убил Хью, угрожай он тебе. — Он посмотрел на нее горящими глазами. — Только по счастливой случайности твой драгоценный братец чуть не достиг своей цели! Он мог убить тебя, Дамарис. Он должен умереть. — Перестань говорить об убийстве, как будто это для тебя пустяк.
— Это не пустяк, но я убивал и понимаю целесообразность этого.
— Месть? Это низко.
— Уничтожение.
Она схватилась рукой за горло:
— О Господи! Могу я это запретить?
Он вдохнул, на мгновение прикрыв глаза.
— Ты можешь приказывать и запрещать мне все, что угодно. Это было подобно открытой двери, в которую ей хотелось войти, чтобы приказать ему убежать вместе с ней туда, где не будет никакой угрозы, но она не могла. Он открыл ее, доверяя и веря, что она не воспользуется этим преимуществом.
— Тогда я запрещаю убивать или причинять вред моему брату, если только он опять не нападет на меня.
Фитц поклонился:
— Как пожелаете. Теперь сундук? Он снова повернулся к двери.
— Постой! Мне нужно сказать еще кое-что важное, Фитц. Он обернулся, но прислонился к двери, как если бы у него подкосились ноги.