Самый романтичный выпускной бал. Большая книга историй о любви для девочек
Шрифт:
Она мельком взглянула в его смеющееся лицо. Обещала себе – даже не посмотрю на него! Но не смогла – взглянула. Те же теплые глаза. Та же нежность…
– Ты проехал на красный.
– Красный – прекрасный… Никогда. Больше. В жизни.
– Да? Никогда? А как насчет оголтелости?
– Оголтелости? Я был голым телом в машине? Извини, не заметил!
На такого клоуна возможно разве сердиться? Ника засмеялась.
– Ну а диким ты часто собираешься бывать? Полная машина дикарей!
– Диким?
– Я еще подумаю!
– Ника-Акинка, не сердись. Я твоя половинка. На всю жизнь.
Господи! Он еще и стихи сочиняет!
Аким, похоже, и сам удивился складности своей речи:
– О, с тобой я уже поэтом заделался!
Посмотрели друг на друга, рассмеялись. А потом он взял ее на руки и понес.
11-й «В» стоял на мосту через городскую речку Сластену.
– Народ, нужно монеты в воду кинуть, чтобы вернуться в отчий дом после того, как станем великими! – вспомнил Тимошка.
Он, конечно, юродствовал, как часто это делал, но к его предложению отнеслись серьезно. Стали искать монеты, передавать друг другу. С моста в воду посыпалась мелочь.
– А у меня нет денег. Вместо денег я кидаю ключ от квартиры, смотрите! – Витек показал связку ключей и, бравируя, бросил в воду.
– А что? И я тоже могу!
– Да ребята, бросайте все на фиг! Все, что есть!
– Ура-а! Избавляемся от ненужного хлама!
– Сотик кидаю! Все равно менять надо!
В воду полетел телефон. Косметичка. Еще один ключ. Еще один мобильник.
Молодежь раздухарилась. Шум, гам, свист над безмятежной рекой.
И тут парень показался. Он нес на руках девушку в белом. Дымову и Зимина узнали. Шум, гвалт, свист разом стихли. Никто не произнес ни слова.
И даже взошедшее вечное солнце не смогло лишить их безмолвия.
– Ты самая красивая, Ника-Вороника.
– Ты назвал меня «Вороника». – Ника подняла на Акима смущенный взгляд. – А я и правда ворона. Телефон опять оставила в зале…
– Да здравствует самая красивая ворона на свете!
С ближнего тополя отозвалась серая птица, одобрив его слова.
Да разве бывают некрасивыми девчонки?
В утреннем небе, подкрашенном солнечными лучами, летел маленький голубой шарик – их общая мечта.
Елена Усачева
Бал неисполненных желаний
Then hate me when thou wilt, if ever, now
Now while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of Fortune, make me bow,
And do not drop in for an after-loss.
Уж
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
Глава 1
Класс, которого нет
Он был отчаянно печален, этот Димочка. Узкое лицо побледнело, а кончик носа, наоборот, покраснел. Смотрел в сторону. Опять же отчаянно – пытался сохранить спокойствие. Но как раз эта отстраненность взгляда и окаменелость челюсти выдавали его переживания.
– Не расстраивайся.
Соня попыталась заглянуть ему в глаза.
– Я не расстраиваюсь! – выдавил сквозь сжатые зубы Димочка. – Чего мне расстраиваться? У меня все… – он вдохнул с всхлипом, болезненно, – хорошо.
И невероятно четко ставя ноги, потопал вдаль.
«Бедненький, – вздохнула Соня. – Отччччччаянннно печчччальный».
Димочка мил, тих, робок. Высокий. Очень худой. Вьющиеся волосы зачесывает назад, отчего они стоят вокруг головы пушистой шапкой. Всю весну бледной тенью проходил за Тамаркой. Она хмыкала, довольная победой. Все ждала, что признается в любви, но он молчал. Дрожащей рукой брал ее руку в темном кинотеатре и замирал, словно энергией подпитывался.
«Робот», – наградила его кличкой Томочка.
Жалко мальчика, ой как жалко. Признаний Томка не дождалась – и вот теперь целуется с Максом. На всех переменах они вместе, весь август – вместе. А Соне досталась почетная миссия сообщить эту радостную новость Димочке. Не самой же Тамаре об этом говорить, в самом деле. Не дай бог, подойдет потом, начнет объясняться – помешает. Потому что Максик ревнив. Рассорит еще Димочка большую и светлую любовь.
Вот Соня и сказала, а теперь на душе тяжело. Нет, не тяжело – отчаянно печально. Бедный Димочка… Он неплох. Дискотеки проводит, в музыке разбирается, фотографирует хорошо. Вроде все при нем…
Ровная спина, высоко поднятый подбородок. Обиделся. Будет плакать?
Соне и любопытно стало, и стыдно – ну что она лезет? Томка, злючка такая, попросила поговорить с Падалкиным. Соня поговорила. Какой с нее спрос?
Врет. Опять врет! Есть спрос. Раньше за плохие вести гонцов убивали… Ой, мамочки! Сейчас бедный Падалкин с лестницы навернется, оправдает фамилию.
Нет, не упал. Это на него упал Фил, дружок его верный, шустрый, как маленькая обезьянка. Повис на плече. А Падалкин молчит… Стойкий оловянный солдатик.