Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего
Шрифт:
— Эта тетенька — тоже ничего, — сказал Женька, разглядывая миниатюрную девушку в очень стильных очках.
— Это Найни. Незаменимое создание с оригинальным характером, — объяснила Катрин. — Если приедет, познакомлю. Она про моих сослуживцев весьма расспрашивала.
Женька с некоторым изумлением разглядывал милых людей. Оказывается, начальница все-таки семейная. Хотя и очень странные у нее родственные отношения.
— Кать, а падчерица, что, твоя ровесница? — поинтересовался Сан Саныч, видимо, удивленный не меньше.
— Вот еще! Соплячка, на шесть лет младше… — Катрин быстро сунула фотографию
Пора было возвращаться к службе.
1. Изъятие документации с борта судна «Жиу».
2. Ликвидация судна «Жиу» и следов операции.
3. Слаживание действий опергруппы.
Сроки по отсчету «Кальки»: с 18.00 25.03.44 по 15.30 26.03.44.
Точка воздействия: левый фланг 5-й ударной армии.
Маршрут группы: с. Богоявленское (Жовтневое) — Николаевский порт.
Непосредственное взаимодействие: оперативная группа управления СМЕРШ 3-го Украинского фронта, десантный отряд 384-го ОБМП.
Расчет привлеченных сил и средств собственно отдела «К».
1. Командир группы (II фаза) — ст. лейтенант Толкунов Андрей Викторович.
2. Инструктор по вводу и координации, зам. командира группы (I–III фазы) — ст. сержант Мезина Екатерина Георгиевна.
3. Специалист-переводчик — рядовой Земляков Евгений Романович.
Переброску осуществляет стационарный центр координации «Фрунзе-1». Старший расчетной группы — ст. лейтенант Филиков А. Р.
— Попрыгай, Евгений, — приказал старлей.
Смысла скакать на месте Женька не видел, но послушно подпрыгнул, придерживая шапку. Подошвы сапог глухо стукнули по кафельному полу. Больше ничего не звенело, не гремело. Нечему греметь — шли налегке.
— Хорошо, Земляков, — одобрил старший лейтенант.
На Катрин он не взглянул, но начальница запрыгала по собственной инициативе. Она была одета не в шинель, а в кожаную летную куртку, оттого и порхала с легким поскрипыванием.
— Кать, ну ты что? — смущенно забормотал старлей, отворачиваясь. — Ты человек опытный. А рядового и проверить не грех. Мало ли… Так, Земляков?
— Так точно. Реального полевого опыта у меня маловато, — признался Женька.
Начальница еще пару раз подпрыгнула — не удержалась, поджала руки-лапки к груди, и даже язык показала спине командира опергруппы.
Толкунов шумно вздохнул, — видимо, и спиной чувствовал, что издеваются. Но одергивать и ставить на место не торопился.
— Документы? Личные вещи? Земляков, атрибуты умной профессии не забыл?
— На месте, — Женька похлопал по карману, где лежали тщательно упакованные очки.
— Тогда присядем? Не возбраняется? — Тон у командира группы был вопросительный, и Женька на мгновение ему посочувствовал. Катерину в подчинении иметь — это запросто спятить можно. Уж проще ей подчиняться.
— Присесть можно, — снизошла сержантша. — Вы, товарищ старший лейтенант, отбросьте сомнения. Всё идет как надо.
— Да? А почему опять по званию? — поинтересовался Толкунов. — Договаривались же.
— Пора в реалии врастать, — объяснила Катрин. — Мы на сутки «смершевцы» и должны соответствовать грозному имиджу организации.
— Осознал, согласен, — Толкунов сделал приглашающий жест.
Все расселись на стульях «гримерной». Женька подумал, что забывать из вещей абсолютно нечего. «Голыми» собрались воевать, как любит ворчать командирша. Ладно, Иришке и маме позвонил, прощаться не стал. Всего-то сутки, а если учесть реальное течение времени «нуля», то и того меньше.
— Пошли! — Толкунов резко встал.
За дверью дожидались Сан Саныч и, как всегда взволнованный, командир расчетной группы.
— Собрались? — майор оглядел группу.
Последний инструктаж. Напоминание о немедленном возвращении, если встречающих не окажется на месте. Щиплющий укол чипа «маяка». Готовы…
— Прошу на старт. Время…
— Есть на старт! — Старший лейтенант Толкунов решительно шагнул на ступеньки, спускающиеся к площадке.
Катрин скорчила насмешливую рожу, Сан Саныч украдкой погрозил ей пальцем, и начальница поджала губы.
Все будет нормально.
25 марта 1944 года. 1008-й день войны
— Твою мать! Коряга х…!
— Рядовой, пора бы на ногах стоять по-взрослому, — шепотом сказал Толкунов.
Женька попробовал встать с четверенек, нога опять поехала, глупо плюхнулся на колено.
— Ну, ты даешь, Земляков, — прошептал командир.
Катрин подхватила за лямку вещмешка, помогла утвердиться вертикально. Женька, наконец, выбрался из грязи и попытался отряхнуть полу шинели. Куда там — жижа липкая, холодная.
— В себя-то пришел? — поинтересовался Толкунов.
Говорить шепотом нужды не было. Прибытие опергруппы прошло незамеченным. Раскисший проселок в ложбине был пустынен. Издали доносился рокот артиллерии. Пасмурное небо лохматилось тучами.
— Ну, если очухались, тогда пошли, — скомандовал старший лейтенант.
Пошли, вернее поскользили, вдоль дороги. Глубокие колеи были полны дождевой воды, — натуральное болото — танк увязнет. Вдоль обочины шагать тоже было не сахар: подошвы сапог мигом отяжелели от прилипшей, смешанной со стеблями прошлогодней травы земли. Женька пытался придержать измазанную полу шинели, но осознал тщетность усилий — пусть, зараза, хлопает по голенищам. При такой прогулке через полчаса по уши вымажешься. Между прочим, не виноват рядовой Земляков. Угодил в кювет — так это случайность, а не неуклюжесть. «На ногах не стоишь», ага. Тут пришлось нехорошо себя обозвать — действительно, мозгов у товарища переводчика, как у курицы. Крючки же на полах есть.
С крючками Женька управился и стал похож на какого-то то ли драгуна, то ли гренадера первобытных времен, зато скользить по грязи стало полегче. Теперь бы еще руки обтереть…
Вползли на склон. Впереди виднелись сельские домишки, заборы, голые фруктовые деревья.
— Богоявленское, — сказала Катрин. — Оно же Жовтнэво, то есть Октябрьское.
— Вижу. — Толкунов оправил портупею с пустой кобурой. — Движемся согласно графику и маршруту.
— Плюхнулись мы вроде бы точно, — с отсутствующим видом заметила начальница. — Лиман на месте, населенный пункт наличествует. Судя по пальбе, война не кончилась. Только где водонапорная башня? У нас ведь там рандеву?