Самый страшный кошмар лета (сборник)
Шрифт:
Клавдия одобрительно кивнула.
– В такие ночи в лес ходить не следует, да и на горы лучше не подниматься, – добавила она, – а то разбирайся потом, хороший ты аль нет…
Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, и опустила глаза.
– Опять же, пожаров сколько случалось! – вспомнила Клавдия. – Охо-хо…
– Да, бывало, и скотина, а то и люди горели, – подхватила Натуся.
Я быстро взглянула на их лица. Старушки определенно о чем-то знали или догадывались. Валя не выдержала первая.
– Теть Клав, теть Натусь, да мы же ничего такого, – залепетала она виновато, –
– Да!
Бабушки взглянули на нас внимательнее.
– Натворили чего? – спросила Клавдия.
Мы дружно заверили их, что ничего такого не натворили, просто у Глеба на летней кухне в трубе загорелась сажа, но все обошлось.
– Вы уж нас простите, но мы тут со вчерашнего вечера, – я вздохнула виновато.
– Да уж наслышаны, – кивнула Клавдия.
– Как вы узнали?! – ахнула Дашка.
– О, нашла чему удивляться, – усмехнулась Натуся, – Валюшкина мамка заходила, сказала, что вы за березой поплыли.
Мы с Дашкой и Валей смущенно переглянулись. Я понимала, вся вина полностью на мне. Я точно знала, в деревне ничего не скроешь. Но вчера меня словно бес попутал… вот именно! Я же была против затеи с шабашем с самого начала, но потом почему-то она показалась мне привлекательной.
– Что же не зашли-то? – спросила Натуся. – Мы вас ожидали.
Стыдно было ужасно. Пришлось оправдываться, мямлить всякую чепуху. Бабушкам, видимо, надоело слушать наше вранье. Натуся хлопнула ладонью по столу и сказала:
– Ну, дело молодое. Главное, чтоб не натворили чего.
И мы снова стали оправдываться. Вообще все почувствовали себя неловко. Хотя ребята тут были совершенно ни при чем, но они тоже вроде бы считались соучастниками. Сашка с Юркой распрощались и укатили по делам. Валя тоже ушла домой, пообещав вечером зайти. Глеб с Олегом отправились приводить в порядок двор после ночного погрома. Остались мы с Дашкой, расстроенные и виноватые.
Бабушки вели себя как обычно, ни словом не упрекая нас. Но мы бродили по дому понурые и постоянно предлагали свою помощь. После бессонной ночи вид у нас был тот еще, и бабушки довольно скоро отправили нас выспаться.
Мы вошли в маленькую комнату с лежанкой и старинной никелированной кроватью, на которой обычно спали с Дашкой, когда гостили у сестер. В комнате из-за закрытых штор было сумрачно и сонно. Пахло свежими травами. На лежанке стояла корзина. Дашка немедленно сунула туда свой нос и сразу же приглушенно вскрикнула.
Я резко повернулась к ней. Дашка стояла с широко распахнутыми глазами и открытым ртом.
– Вот, – она протягивала мне свой фотоаппарат, потерянный прошлой ночью.
Вместо эпилога
– Я знала, я знала, – твердила Дашка как заведенная. Мы проверили фотоаппарат, в нем ничего не сохранилось, ни одного снимка. Остались только те кадры, которые Дашка снимала на телефон – небо и облачная завеса.
Но мне, честно говоря, не было жаль этой глупой фотосессии.
– Да что ты знала? – спросила я у взволнованной подруги.
– Они были там, на горе, ночью!
– Кто?!
– Бабульки твои, вот кто!
– Почему ночью? – не поняла я. – Утром, наверно, ходили, я знаю, они собирают всякие полезные травки. Вот только разобрать не успели на просушку, потому что мы пришли. А фотик они нашли, наверно…
– Нет! – перебила меня Дашка. – Я их видела ночью! Когда меня эти притащили на гору и стали издеваться, я сознание потеряла, но перед тем, не знаю даже, как объяснить, у меня все мутилось в голове от страха и отвращения… Я упала, но успела увидеть, увидеть… вроде бы женщина, или несколько женщин, так, знаешь, двоилось в глазах… Мне показалось, что они шли прямо на меня, они что-то пели или приговаривали, я не помню, но вонь отступила, это я почувствовала. Как будто эти женщины отогнали нечистых. Не могу объяснить, – Дашка мотнула головой и добавила: – Выходит, это были твои бабушки.
Мы молча посмотрели друг на друга, потом Дашка повернулась резко и вышла. Я побежала за ней.
Мы нашли сестер во дворе, они перебирали семена и негромко говорили о чем-то очень будничном.
– Наталья Степановна, Клавдия Степановна, – дрогнувшим от напряжения голосом торжественно начала Дашка, но под удивленными взглядами сестер смешалась, сбилась и замолчала. – Я только хотела сказать, – собралась с силами она, – поблагодарить за… – Дашка явно не знала, как и что надо сказать. – Мы поступили глупо, и если бы не ваша помощь, то… Я не знаю, что со мной сейчас было бы, – уже едва слышно произнесла она.
– Да что ты, детка, – вполне искренне удивилась Клавдия. – Что случилось?
– Бабушки, нам правда очень стыдно. – Я хотела поддержать Дашку и извиниться перед бабушками. Я все еще не очень доверяла Дашкиным видениям, да и вообще события прошлой ночи стали казаться мне какими-то размытыми и нереальными. Как будто приснился дурной сон. А фотик – да обронили мы его вчера на горе, вот и все…
– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказала Натуся, ни к кому конкретно не обращаясь.
Они нас простили. И даже, кажется, не обиделись. Фотик они нашли утром на горе, как я и предполагала. Во всяком случае, так сказала Клавдия.
Насчет всего остального – честное слово, я сейчас не смогу с полной уверенностью сказать, было, не было… но повторить не решилась бы.
Проклятье русалки
Сумасшедшая
Приключения начались еще на вокзале перед отправлением электрички, на перроне к ним привязалась какая-то сумасшедшая. Сначала она стояла поодаль – маленькая, худая женщина, еще не старая, но ее пышные, некогда, наверно, очень красивые волосы казались тронутыми инеем или частой сеткой – сединой. Женщина зябко куталась в бесформенную кофту, прятала маленькие кисти рук в растянутые рукава. Она стояла и пристально смотрела на них. Илья повернулся к ней спиной, чтоб не видеть ее изможденного лица с огромными глазами. У него возникло стойкое ощущение тревоги, даже страха, незнакомка выглядела так, будто только что выбралась из холодильника, и хотя Илье не приходилось еще бывать в морге, но что-то подсказывало ему: там именно такие лежат – синевато-бледные, покрытые инеем…