Самый желанный мужчина
Шрифт:
– Я могу подняться и переодеться, – предложила Меллори.
– Все в порядке, дорогая, – сказала Джорджетт, – сегодня утром мы закроем на это глаза.
– Спасибо, мама.
Меллори посмотрела на Макса. Его губы подрагивали, их уголки чуть-чуть поднялись, он был очень близок к тому, чтобы улыбнуться. Бедный Макс, он не так часто улыбается, особенно в последнее время.
– Так когда ты встречаешься с Гаром, чтобы посмотреть, что можно предпринять насчет завещания Луиса? – спросил Перри племянника и тут же набил рот едой.
Меллори почувствовала, что за столом возникло напряжение. Оно исходило от Макса. И от матери. И от тети Кларис. Как бы она хотела, чтобы Джоли Ройял исчезла с лица земли! Ну зачем папа завещал ей треть своего имущества? Джоли была с ним жестока, все эти годы обращалась с ним ужасно, отказывалась хоть раз приехать в гости.
– Мне кажется, Гар должен объяснить судье, как Джоли обошлась с папой, и рассказать, что с тех пор как папа женился на маме, она стала подлой и злобной. – Меллори подошла к буфету, на котором стояли серебряные блюда с едой. – Она ни на что не имеет права, и уж меньше всего – на Белль-Роуз. Это мой дом, а не ее.
– Технически этот дом ее, – сказал Макс. – Не только потому, что Луис завещал его ей, дом изначально принадлежал семье ее матери.
– Что это меняет? – Перри разломил бисквит и намазал обе половинки медом. – Если бы Луис не вложил в реставрацию этого дома уйму денег, он бы давным-давно сгнил. Ему следовало завещать дом Джорджетт.
– Нет, не следовало, – сказала Джорджетт. – Если бы он оставил Белль-Роуз мне, я бы чувствовала, что это неправильно. Но… в общем, я надеялась, что Луис завещает дом Меллори.
Меллори положила на маленькую тарелочку две полоски бекона, налила в высокий стакан апельсиновый сок и вернулась к столу.
– Я согласна с дядей Перри. Папа должен был завещать дом тебе, мама. В конце концов, ты была его женой. – Меллори плюхнулась на стул рядом с братом. – Ты ведь позаботишься о том, чтобы Джоли не получила Белль-Роуз?
Кларис кашлянула. Все взгляды обратились на нее. Меллори мысленно чертыхнулась: она и забыла, что Джоли – племянница тети Кларис и что это их семья владела Белль-Роуз!
– Извините, тетя Кларис, – сказала Меллори, – но я сказала то, что думаю.
– Конечно, ты имеешь право на собственное мнение. – Кларис свернула белую льняную салфетку и положила рядом со своей тарелкой. – Но прежде чем вы все предпримете какие-то шаги по опротестованию завещания Луиса, думаю, вам стоит подумать о том, что Джоли, возможно, собирается сделать то же самое.
– Что-о? – взвизгнула Джорджетт.
– Она не посмеет! – сказал Перри.
– Что она может опротестовать? – спросила Меллори.
– Право нашей семьи жить здесь, в Белль-Роуз. – Макс поднял чашку и отпил кофе. Так спокойно, хладнокровно, без эмоций! Вот какой у нее старший брат. Он никогда ничему не позволяет вывести его из равновесия. Иногда Меллори спрашивала себя, способен ли он испытывать нормальные человеческие эмоции, как все остальные.
– Проклятие! А ведь с нее станется, с мстительной сучки! – Перри вонзил вилку в яичницу. – Если она думает, что сможет нас выгнать, она ошибается!
– Право, Перри, выбирай выражения, – простонала Джорджетт. – Особенно при Меллори.
– Не обращайте на меня внимания. – Меллори усмехнулась: мать иногда обращается с ней так, будто ей все еще десять лет.
Кларис нахмурилась.
– Мне не нравится, что вы говорите о Джоли в таких выражениях, – сказала она. – Я не разделяю мнение моей племянницы о Джорджетт, но я понимаю, почему она чувствует то, что чувствует, Я считаю, что если мы все пойдем друг другу навстречу и дадим ей возможность узнать каждого из вас поближе, она поймет, как сильно заблуждалась все эти годы. И если это произойдет, не будет никакой необходимости опротестовывать завещание Луиса.
Бедная тетя Кларис. Она всегда придерживается лучшего мнения обо всех. Меллори сомневалась, что Кларис когда-либо испытывала антипатию к кому бы то ни было. Но неужели она не понимает, что слишком поздно восстанавливать отношения с Джоли? Было время, когда Меллори очень хотелось встретиться со старшей сестрой, она даже мечтала, что она станут подругами. Но это было до того, как она узнала, какого Джоли мнения о второй семье отца.
Джоли вошла в дом через черный ход, но вместо того чтобы сразу пройти в кухню, задержалась в прихожей и украдкой заглянула в кухню посмотреть, что делает Ивонн. Она наводила порядок после приготовления завтрака и не заметила Джоли. Тогда Джоли притворно кашлянула, и это сразу привлекло внимание Ивонн.
– Джоли! – Вытерев руки о фартук, Ивонн поспешила через кухню к открытой двери. – Что это ты решила проскользнуть через черный ход?
– Хочу сделать семейству сюрприз. Они еще завтракают?
– Насколько я знаю, все в столовой.
– Тогда сейчас самое подходящее время сказать всем «здравствуйте» и сообщить им, что сегодня утром я въезжаю в Белль-Роуз.
– Зря Терон тебе посоветовал переехать в дом и накалять обстановку. Мне кажется, ты совершаешь большую ошибку.
Джоли пожала плечами:
– Возможно. Хотя я так не думаю.
– По крайней мере, позволь, я их предупрежу, что ты здесь, – сказала Ивонн.
Джоли схватила ее за запястье:
– В этом нет необходимости.
Ивонн посмотрела на Джоли с укоризной, и та немедленно отпустила ее руку.
– Я сама объявлю о своем появлении.
Джоли провела ладонями по бедрам, расправила плечи и набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. Нарочно не заходя в кухню – она старалась никогда больше не заходить в эту комнату, – Джоли вышла из прихожей через другую дверь, которая вела прямо в коридор. Дверь в столовую находилась с левой стороны, до нее было всего несколько шагов. По коридору плыли приглушенные звуки голосов. Незнакомых голосов. Потом Джоли вдруг услышала глубокий баритон, который был ей хорошо знаком.