Сан-Андреас
Шрифт:
— И все время произносит бессмысленные слова? — спросил Маккиннон.
— В общем, да. Все слова, конечно, немецкие, за исключением, пожалуй, одного английского. Он его повторяет снова и снова, как будто это слово преследует его. Довольно странно. Это термин, который у шотландцев означает «собирать урожай круглый год». — Она посмотрела на Ульбрихта. — Вы Шотландию хорошо знаете. Мы направляемся в Шотландию. Я — наполовину шотландка. Арчи в Джанет, хотя они уверяют, что с Шетлендских островов, тоже шотландцы.
— И не забудьте того типа с хлороформом, — съязвил Маккиннон. Она скривила лицо.
— Лучше
— Извините. Свалял дурака. Так какое отношение шотландцы имеют к Клаусену?
— Слово, которое он постоянно повторяет, — Эдинбург.
— Так. Эдинбург. Афины Севера! — с энтузиазмом произнёс Ульбрихт. — Знаем, знаем. Очень даже хорошо. Лучше, чем многие шотландцы, уверяю вас. Эдинбургский замок. Холирудский дворец. Усыпальница. Сады. Принсес-стрит — самая красивая из всех... — Тут он оборвал свои воспоминания и резко спросил:
— Мистер Маккиннон! В чем дело?
Маргарет Моррисон и мистер Джемисон тоже обратили внимание на боцмана. Казалось, он находится где-то далеко, а костяшки его огромной руки, державшей стакан, побелели. Неожиданно стакан треснул, и вино разлилось по столу.
— Арчи! — Маргарет Моррисон перегнулась через стол и схватила его за руку. — Арчи! Что такое?
— Простите, как глупо с моей стороны, — спокойным, ровным голосом произнёс боцман. Он вновь был самим собой, взял бумажную салфетку и вытер ею стол. — Прошу прощения.
Она повернула его за кисть руки и разогнула ладонь.
— Вы же порезались. И довольно сильно.
— Это ерунда. Говорите, Эдинбург? Преследует его. Вы же так выразились, Маргарет. Преследует. Так, чёрт побери, и должно быть. Господи, каким же идиотом я оказался! Каким слепцом. Тупицей.
— Зачем вы говорите это? Если вы себя считаете тупицей, то что тогда говорить о нас? Выходит, мы ещё...
— Нет, нет. Просто я знаю то, что вам неизвестно.
— Что же это тогда? Что? Маккиннон улыбнулся.
— Маргарет, мне казалось, что вы лучше всех поняли, насколько опасно говорить при людях. Вы можете привести в комнату отдыха капитана Боуэна?
— Нет, не могу. Ему перевязывают голову.
— Маргарет, я думаю, вам следовало бы сделать то, что предлагает боцман. — Ульбрихт впервые в присутствии других назвал её по имени.
— И приведите вашу подругу, — сказал Маккиннон. — То, что я хочу сказать, может заинтересовать её.
Она бросила на него долгий, задумчивый взгляд, а затем, не промолвив ни слова, вышла из комнаты. Маккиннон также задумчиво посмотрел ей вслед, а затем обратился к Джемисону.
— Думаю, вам следует послать кого-нибудь из ваших людей за мистером Паттерсоном. Пусть он тоже придет сюда.
Капитан Боуэн вошёл в комнату отдыха в сопровождении доктора Синклера, которому ничего не оставалось, как прийти вместе со своим пациентом, так как он не успел ещё забинтовать ему голову.
— Похоже, нам придется опять менять наши планы, — произнёс Маккиннон с выражением боли на лице, причиной которой, однако, была не перемена планов, а то, что Джанет чересчур сильно перевязывала его порезанную руку. — Теперь уже точно можно утверждать, что немцы, если им не удастся захватить нас, пошлют нас на дно. «Сан-Андреас» — больше не госпитальное судно, а корабль, полный сокровищ. Сколько их у нас на борту, я не знаю, но, думаю, примерно на сумму в двадцать-тридцать миллионов фунтов стерлингов.
Все молчали. Что можно было сказать на такое заявление? Уверенность боцмана отнюдь не вызвала моря голосов, восклицаний удивления, сомнения или недоверия.
— Это, конечно, русское золото, плата за ленд-лиз. Немцы хотели бы наложить на него свою лапу, поскольку золото есть золото, и не имеет значения, в какой стране оно произведено, но, если им не удастся этого сделать, будьте уверены, что и Британия его не получит. Дело вот в чем.
Британскому правительству должно быть известно, что у нас на борту золото. Вы только задумайтесь над этим — и поймёте, что это спланированная совместная операция между Советским и Британским правительствами.
— Использовать госпитальное судно для перевозки золота? — в полном недоумении произнёс Джемисон. — Британское правительство никогда не пошло бы на это.
— Я не собираюсь комментировать ваше высказывание, сэр. Я считаю, что ваше правительство, как и любое другое, способно на что угодно. Тем более, что в годы войны об этике отношений не говорят. И вообще, существует ли этика войны? Единственное, что я хочу сказать, что наше правительство с большим недовернем относится к русским, и наше исчезновение получит самое грязное истолкование, вплоть до утверждения, что русские, после, того как судно вновь пустилось в плавание, перехватили его, избавились от его команды, отправили «Сан-Андреас» в какой-нибудь порт северной России, выгрузили золото, а затем потопили корабль. С другой стороны, они могут считать, что русские не отправили золота, потому что так и не дождались «Сан-Андреаса», Но у русских есть свой подводный флот, небольшой, который базируется в Мурманске и Архангельске.
Какого мнения будет придерживаться правительство, неважно. Результат в любом случае будет один и тот же — на радость немцам. Британское правительство придёт к выводу, что русские не хотят и не умеют держать своих обещаний, поэтому будет с подозрением относиться к возможным с ними сделкам в будущем. Доказать они ничего не смогут, а вот сделать — да: сократить или совершенно приостановить любые поставки по ленд-лизу в Россию. Это окажется более эффективным способом прекращения поставок союзников в Россию, нежели действия немецких подводных лодок в Северной Атлантике и Арктике.
Наступило долгое молчание. Затем Боуэн сказал:
— Вполне возможный сценарий, боцман. Даже убедительный, если можно воспользоваться этим словом. Но невольно возникает один вопрос: почему вы считаете, что на нашем борту золото?
— Я не считаю, сэр. Я знаю. Несколько минут тому назад, когда мы все уселись пообедать, сестра Моррисон, присутствующая здесь, случайно обмолвилась, что обер-лейтенант Клаусен в бреду постоянно повторяет одно и то же слово — Эдинбург. — Она сказала, что создается такое впечатление, будто это слово преследует его. Думаю, так и есть. Совсем недавно одна немецкая подводная лодка послала на дно крейсер «Эдинбург», возвращавшийся из России. На борту «Эдинбурга» было по крайней мере двадцать миллионов фунтов стерлингов в золотых слитках.