Сан Феличе Иллюстрации Е. Ганешиной
Шрифт:
У обеих дверей поставили часовых.
Опускаясь в кресло, в котором он просидел целых тридцать пять лет, старый Беккер вздохнул с удовлетворением.
Потом он сказал:
— Фриц, открой створку внутреннего оконца.
Слуга повиновался и отворил ставень в оконце, проделанном в стене между кабинетом и кассой; через это оконце отец и сын могли, не сходя с места, разговаривать между собой и даже видеть друг друга.
Не успел старый Беккер устроиться в кресле поудобнее, как к нему
Бедное животное почуяло хозяина и, как и Фриц, явилось приветствовать его.
Банкиры начали просматривать корреспонденцию. Все деловые письма были распечатаны главным клерком; все письма с пометкой «лично» отложены в сторону.
Только теперь Беккеры увидели эти письма, поскольку всякое общение с узниками в тюрьме было запрещено.
Большие стенные часы времен Людовика XIV, украшавшие кабинет старшего банкира, пробили девять, и сейчас же, с обычной точностью, появился кассир.
Как и лакей, это был немец; он носил фамилию Клагман.
Не поняв, почему у входных дверей стоит часовой, а в коридоре толпятся солдаты, он начал было их расспрашивать, но те не отвечали, повинуясь полученным указаниям.
Но, поскольку им велено было пропускать в дом и выпускать из дома всех служащих банка, Клагман беспрепятственно проник в кассу.
Каково же было его удивление, когда он застал на обычном месте, в кресле, молодого хозяина и через оконце в перегородке увидел старого Беккера в его кабинете!
Если не считать часовых у дверей, в передней и в коридорах, ничего не изменилось.
Андреа сердечно отвечал на радостные приветствия кассира, сохраняя, впрочем, дистанцию, подобающую в отношениях между хозяином и служащим, а тот поспешил горячо приветствовать старого Симоне.
— Где главный счетовод? — спросил у Клагмана Андреа.
Кассир вытащил из кармана часы.
— Сейчас девять часов пять минут, сударь. Держу пари, что господин Шперлинг в эту минуту поворачивает с улицы Святого Варфоломея. Ваша честь знает, что он всегда приходит между пятью и семью минутами десятого.
И верно, не успел кассир произнести эти слова, как в прихожей послышался голос главного счетовода, тоже пытавшегося выяснить у солдат, что случилось.
— Шперлинг! Шперлинг! — крикнул Андреа, призывая вновь прибывшего. — Идите сюда, друг мой, нам нельзя терять время.
Шперлинг вошел в комнату кассы: голос раздавался оттуда.
— Идите к моему отцу, дорогой Шперлинг, — сказал Андреа.
Все более удивляясь, но не смея задавать вопросы, Шперлинг прошел в кабинет главы банкирского дома. В помещении кассы Клагман стоя ждал распоряжений.
— Дорогой Шперлинг, — обратился Симоне Беккер к главному счетоводу, — я думаю, нет необходимости спрашивать, в порядке ли наши бумаги?
— Они в порядке, дорогой хозяин, — отвечал Шперлинг.
— Значит, вы можете сообщить мне, каково положение дел в нашем банке?
— Вчера в четыре часа я подвел итоги.
— И каковы же они?
— Свободный остаток средств в один миллион сто семьдесят пять тысяч дукатов.
— Слышишь, Андреа? — повернулся Симоне к сыну.
— Слышу, отец: миллион сто семьдесят пять тысяч дукатов. Согласуется ли эта цифра с наличностью в кассе, Клагман?
— Да, господин Андреа, мы вчера проверяли.
— И сегодня проверим снова, если ты не возражаешь, дружок.
— Сию минуту, сударь.
И пока Шперлинг в ожидании проверки кассы тихо переговаривался с Симоне Беккером, Клагман отпер железный шкаф с тройным замком со сложными шифрами и номерами и вытащил портфель, тоже запиравшийся на ключ.
Клагман открыл портфель и положил его перед молодым банкиром.
— Какая сумма содержится в портфеле? — спросил Андреа.
— Шестьсот тридцать пять тысяч четыреста двенадцать дукатов в векселях на Лондон, Вену и Франкфурт.
Андреа проверил и нашел счет правильным.
— Отец, — сказал он, — у меня имеются шестьсот тридцать пять тысяч четыреста двенадцать дукатов в векселях.
Затем он обратился к Клагману:
— А сколько в кассе?
— Четыреста двадцать пять тысяч шестьсот четыре дуката, господин Андреа.
— Слышишь, отец?
— Отлично слышу, сынок. Но у меня перед глазами общий баланс. Вклады кредиторов составляют один миллион четыреста пятьдесят пять тысяч шестьсот двенадцать дукатов, а задолженность дебиторов достигает одного миллиона шестисот пятидесяти тысяч дукатов и вместе с вкладами в другие банки, составляющими один миллион шестьдесят пять тысяч восемьдесят семь дукатов, дает нам актив в два миллиона семьсот пятнадцать тысяч восемьдесят семь дукатов. А теперь погляди, каков наш дебет. Пока вы с Клагманом проверяете, я тоже буду проверять вместе со Шперлингом.
Но тут часы начали отбивать одиннадцать ударов; дверь кабинета отворилась, на пороге показался Фриц и с привычной точностью объявил, что господам кушать подано.
— Ты голоден, Андреа? — спросил старый Беккер.
— Не очень, — отвечал тот, — но ведь все равно рано или поздно придется поесть. Поедим сейчас.
Он встал с кресла, встретился в коридоре с отцом, и оба, в сопровождении двух часовых, направились в столовую.
Между девятью и девятью с четвертью все служащие, кроме Спронио, явились в банк.