Сан Феличе Иллюстрации Е. Ганешиной
Шрифт:
— Слушаю.
— Девятая статья договора о капитуляции гласит, что больные, неспособные передвигаться, останутся в Неаполе. В таком положении находится одна из наших маркитанток. Она останется в Неаполе, синьора Сан Феличе займет ее место, переоденется в ее платье, и я отвечаю за то, что ни один волосок не упадет с ее головы.
— Это все, что я хотел знать, сударь, — сказал Сальвато, поднимаясь. — Мне остается лишь просить вас как можно скорее послать синьоре Сан Феличе
— Будет сделано через пять минут.
Мужчины поклонились друг другу, и ни у одного из них на лице не отразилось никакого волнения.
Луиза ждала, изнемогая от тревоги: она знала, что Сальвато мог уплатить лишь половину назначенной суммы, а скупость полковника Межана была ей известна.
Сальвато вошел в комнату с улыбкой на устах.
— Ну что? — живо спросила Луиза.
— Все устроилось.
— Он поверил тебе на слово?
— Нет, он дал одно обязательство. Ты выйдешь из замка Сант’Эльмо в платье маркитантки и под охраной французских мундиров.
— А ты?
— А я должен буду выполнить небольшую формальность и для этого на минуту расстаться с тобой.
— Что за формальность? — с беспокойством спросила Луиза.
— Доказать, что хоть я и родился в Молизе, но состою на службе у Франции. Нет ничего проще, ты же понимаешь: все мои бумаги находятся во дворце Ангри.
— Но ты меня покидаешь?
— Только на несколько часов.
— Как часов? Ведь ты сказал, что только на минуту.
— Минута, несколько часов — какая разница? Смотри-ка, каким надо быть с тобою точным!
Луиза обвила руками его шею и нежно его поцеловала.
— Ты мужчина, ты сильный, ты крепок как дуб! — сказала она. — А я тростинка. Когда ты от меня удаляешься, я гнусь по воле всех ветров. Что делать! Твоя любовь — это самоотверженность, а моя только эгоизм.
Сальвато прижал ее к сердцу, железные нервы его не выдержали, и он вздрогнул так сильно, что Луиза удивленно на него взглянула.
В этот миг отворилась дверь: принесли обещанное Луизе платье маркитантки.
Сальвато воспользовался случаем, чтобы отвлечь Луизу от тревожных мыслей. Он стал, смеясь, показывать различные части наряда, и переодевание началось.
По безмятежному выражению лица молодой женщины было ясно, что ее минутные подозрения испарились. Она была прелестна в короткой юбке на красной подкладке и в шляпе с трехцветной кокардой.
Сальвато не спускал с нее глаз и твердил: «Я тебя люблю, люблю, люблю!»
Она улыбалась, и эта улыбка была красноречивее всяких слов.
Час пролетел как миг.
Но вот забил барабан. Это значило, что английские гренадеры заняли ворота замка.
Сальвато невольно вздрогнул, легкая бледность разлилась по его лицу.
Он взглянул во двор, где стоял гарнизон под ружьем.
— Время спускаться вниз, — сказал он Луизе, — и занять наше место в строю.
Оба пошли к дверям, на пороге Сальвато остановился и со вздохом в последний раз обвел глазами комнату, прижимая к сердцу Луизу.
Здесь они были счастливы.
Под словами «подданные Его Сицилийского Величества будут переданы союзникам»подразумевались заложники, доверенные Межану. Эти заложники, числом пять, были уже во дворе и стояли отдельной группой.
Межан подал знак Сальвато присоединиться к ним, а Луизе стать среди замыкающих.
Он поместил ее как можно ближе к себе, чтобы в случае необходимости немедленно оказать ей покровительство.
Ничего не скажешь, полковник Межан с самой щепетильной точностью выполнял свои обязательства.
Забили барабаны, раздалась команда «Марш!».
Ряды расступились, и заложники заняли свои места.
Барабанщики вышли за ворота форта, снаружи стояла целая армия — русские, англичане, неаполитанцы.
Впереди этой армии держалась группа из трех высших офицеров: герцог делла Саландра, капитан Трубридж и капитан Белли.
Держа в одной руке обнаженную шпагу, в другой шляпу, они отдавали честь гарнизону.
Придя в указанное место, полковник Межан скомандовал: «Стой!»
Солдаты остановились, заложники вышли из рядов.
Затем, как было записано в условиях капитуляции, солдаты сложили на землю оружие; офицеры сохранили свои шпаги, вложив их в ножны.
И тогда полковник Межан шагнул к группе союзных офицеров и сказал:
— Милостивые государи, во исполнение статьи шестой капитуляции имею честь передать вам находившихся в форте заложников.
— Удостоверяем, что приняли их, — ответил герцог делла Саландра и, окинув взглядом приближавшуюся к нему группу, добавил: — Мы рассчитывали на пятерых, а здесь их шесть.
— Шестой не заложник, — сказал Сальвато. — Шестой враг.
Все три офицера уставились на него, а полковник Межан тем временем вложил шпагу в ножны и вернулся на прежнее свое место во главе гарнизона. Молодой человек гордо продолжал громким голосом:
— Я Сальвато Пальмиери, неаполитанский подданный, но генерал на службе у Франции.
Луиза, любящим взглядом наблюдавшая всю эту сцену, не удержалась от возгласа.
— Он губит себя, — сказал Межан. — Зачем он это сказал? Ведь ничего не стоило промолчать!