Сандро из Чегема (Книга 2)

Искандер Фазиль Абдулович

– Так видел ты где-нибудь край, который был бы красивей нашей родины? – спросил царь.

– Нет, – покачал головой воин, – я не видел такого края. Я даже думаю, что лучше нашего края нет края на свете.

– В том-то и горе наше, – сказал царь, – а Джамхух проповедует, что все народы равны. Но ведь если все народы равны, значит, они одинаково угодны Великому Весовщику, а если они одинаково угодны Великому Весовщику, значит, и все лучшие земли надо между народами разделить поровну.

– Как так? – опять удивился воин.

– Так получается, – сказал царь. – Представь себе, что Великий Весовщик Нашей Совести – наш хозяин. А мы, народы земли, его работники. Если хозяин одинаково доволен всеми работниками, он должен или нет их одинаково кормить?

– Это – первое дело, – согласился воин, – я сам, уезжая воевать, всегда наказываю жене, чтобы она следила за работниками, которых нанимает. Следила, чтобы они одинаково хорошо работали и чтобы она их одинаково хорошо кормила.

– Вот об этом и речь, – закивал царь. – И нам уже некоторые народы говорят: «Потеснитесь на вашей прекрасной земле, дайте и нам ее немножко. Ваш мудрец Джамхух – Сын Оленя сам проповедует, что все народы равны».

– Вон чего захотели! – вскрикнул воин и, подумав, добавил: – А ты прикажи Джамхуху, чтобы он больше так не проповедовал.

– Ты хороший воин, – отвечал царь, – но слишком добрый и простой человек. Много, много раз я Джамхуха предупреждал, но он не слушает меня. Кончится тем, что все народы пойдут на нас войной и уничтожат наш народ или превратят всех в рабов. Выбирай – или ты убьешь Джамхуха и тем самым сохранишь наш народ, который в будущем даст нам нового мудреца, или ты не убьешь Джамхуха, и враги в конце концов уничтожат наш народ вместе с Джамхухом.

– Получается – лучше убить Джамхуха, – сказал воин.

– Так получается, – согласился царь и протянул ему стрелу с раздвоенным наконечником. – Вот этой стрелой ты его убьешь. Эту стрелу придумал один засекреченный перс. Но наши лазутчики выкрали ее у персов. Ты – первый воин Кавказа, который ее испытает. И для спокойствия народа будет правильней, если он решит, что Джамхух убит чужеземной стрелой чужеземца. Так что стрелу можешь оставить в теле, мы уже приступили к изготовлению таких стрел. Ваш царь еще порадует своих воинов кое-какими новинками. Но пока это тайна.

Воин, взяв в руки стрелу, оживленно пробовал пальцами ее клешнятый наконечник, а потом вдруг задумался, почесывая затылок тем же наконечником.

– Что задумался, мой воин, – спросил царь, – разве тебе не все ясно?

– Ясно-то оно ясно, – отвечал воин, продолжая думать о своем, – но мне чего-то неприятно убивать Джамхуха, хотя и очень интересно испытать новую стрелу… Двойной втык – это, конечно, чудо… Но все-таки Джамхуха как-то жалко…

– Послушай, – сказал царь, внимательно вглядываясь в него, – разве ты не Воин с Облегченной Походного Типа Совестью?

– Звание-то у меня есть, – вздохнул воин, – но все-таки как-то неприятно…

– А мне, думаешь, приятно поручать тебе это? – сказал царь. – Но так нужно для сохранения нашего народа. Я и награды тебе не сулю. Не для меня стараешься – для родины.

– За награду я и сам не стал бы убивать Джамхуха, – проговорил воин.

– Все же мне почему-то неприятно его убивать, хотя и очень интересно испытать новую стрелу.

– Ты же пьешь лекарство, когда болен, – сказал царь, – хотя тебе и неприятна его горечь?

– Да, – согласился воин.

– Так и это, – сказал царь, – неприятно, но надо, как лекарство.

– Надо так надо. – И воин, простившись с царем, покинул дворец.

Через три дня Сын Оленя погиб.

Утром он, как обычно, отправился пасти коз в котловину Сабида, а вечером козы домой пришли без него. Он был найден в лесу со стрелой, торчащей из спины. Джамхух был еще жив. Когда его внесли в дом, чегемский знахарь осторожно вытащил из его спины стрелу с не виданным в этих краях раздвоенным наконечником. Но спасти Джамхуха уже не могли. Незадолго до смерти он вдруг сказал:

– Кто приходит вовремя, всегда приходит слишком рано…

Потом он забылся, а через некоторое время прерывистым, угасающим голосом произнес:

– …Холод жизни… Общий костер… Или раздать дрова… Не пойму…

Голос его замолк, словно говорящий, размышляя вслух, скрылся за поворотом тропы. Джамхух – Сын Оленя был мертв.

А во дворе уже толпились опечаленные и ропщущие чегемцы. Одни говорили, что Джамхуха убил неизвестный чужеземец, другие говорили, что убийца очень хотел, чтобы его считали чужеземцем.

Оплакивать Сына Оленя съехалась чуть ли не половина Абхазии. И конечно, пришли его верные друзья Объедало, Опивало, Силач, Слухач, Остроглаз, Ловкач и Скороход. Они больше всех рыдали у гроба Джамхуха, особенно убивался Скороход. На них люди обращали внимание.

– Что это за родственники Сына Оленя? – спрашивали они. – Мы думали, у него нет родственников…

– Это его товарищи, – отвечали пожилые чегемцы, – они помогали Джамхуху жениться на его первой жене, нынешней царице. А вот этот, который в золотых жерновах, каждую неделю бегал сюда. Помидоры таскал Гунде, а сейчас он первый царский гонец.

После похорон Джамхуха Скороход, чьи рыдания разрывали душу, вдруг на глазах у всех снял со своих ног золоченые царские жернова и швырнул их с такой силой, что они закатились в котловину Сабида.

Друзья Джамхуха – Сына Оленя посидели за поминальным столом, рассказывая друг другу о житье-бытье. Опивало пожаловался на своего старшего сына, который, оказывается, чрезмерно увлекается выпивкой.

– Мы тоже в свое время пивали, – говорил он, – но меру знали. Сегодняшняя молодежь меру ни в чем не знает.