Сангреаль. Академия Избранных
Шрифт:
Мою реакцию Самаэль понял правильно, хотел утешить, но я машинально отступила по стеночке на шаг от него.
– И что происходит, когда родовой гаш принимает кого-то?
– В некотором роде это означает защиту, - немного замявшись, признался синигами, но мне показалось, что он что-то не договаривает, - и тебя не должно бросать от нашего рода в дрожь и озноб. Но ведь от Браоза у тебя тоже не было такой реакции? Поэтому я и полез в библиотеку, хотел узнать немного больше, чем мне рассказывали дома о нашем особом влиянии на людей. Мудрецы Севера – это наши шаманы, духовные отцы.
– То есть, моя реакция не типична?
– Я думал это из-за того, что гаш принял тебя под защиту рода, хотя это практически невозможно, ты обычный человек, таких случаев почти не бывало.
Если этого еще не бывало, то совсем не значит, что и не может быть. Так что не показатель, а вот книжечку я сегодня определенно полистаю, мне уже самой интересно, как был устроен край Самаэля, почему он так сильно отличается от остальных.
– Потом когда она навестил меня, я долго с ним разговаривал, - вдруг признался приятель, - он сказал, что я не в своем уме, если думаю, что он станет защищать какую-то там девчонку.
– У тебя гаш такой же милый, как и ты сам,- только и смогла я выдавить из себя в ответ на такое заявление.
– Ярослава, я..
По тону мужчины поняв, что сейчас разговор начнет поворачивать совсем не в ту сторону, куда надо, я тут же брыканулась.
– Самаэль, извини меня, но что-то я подустала, да и занятия уже наверняка начались, нам надо идти.
Синигами понимающе усмехнулся:
– Да нет, ты не устала… Отбросим небольшие недопонимания между нами, друзья?
По смыслу его слов это означало отбросить вообще все, как будто ничего не случилось. Пришлось изображать бурную радость по этому поводу и улыбаться.
– Самаэль, не хочу тебя расстраивать, но если мы не будем ходить на занятия, то у нас буду проблемы.
– Сейчас у нас кажется тарология? – по лицу синигами скользнула тень неудовольствия. Кажется, он имел хорошее представление об этом предмете и не очень-то хотел слушать по нему лекции.
– Она самая, - чтобы сделать другу особенно приятно, я тут же радостно поинтересовалась, - а за сколько прогулов могут отчислить из академии? Один у тебя уже есть.
Вместо ответа приятель ловко цапнул меня за запястье и как бульдозер потащил за собой. Поскольку я понятия не имела, где именно располагается нужная нам аудитория, то попыталась расслабиться и получить удовольствие. Самаэль похоже прекрасно знает куда нас тащит, а значит пусть сам и выкручивается.
Мы пробежали системой галере и сквозных порталов, выскочили на крутую витую лестницу, взлетели на четвертый этаж. Парню было хорошо, он обладал прекрасным тренированным телом и первые занятия у Шамрада не стали для него пыткой, чего не скажешь обо мне. После боевой подготовки я едва не разваливалась на части и с трудом передвигала конечностями, а этот скоростной бег по этажам грозил оборвать мою жизнь совсем на бесславной ноте.
Наконец, мы остановились у каких-то светлых дверей, я даже не разобрала у каких именно и вошла внутрь следом за Самаэлем.
Помещение не было похоже на обычную аудиторию для проведения лекций. Скорее это было какой-то гостиной, всюду стояли кресла с отдельными круглыми столами, покрытыми черными тканями. Приятный не раздражающий полумрак, свечи на столах, пряный едва уловимый аромат сандала и иланг-иланга. На полках и кафедре стояли масляные лампады, песочные часы, линзы и что-то напоминающее призмы для изучения преломлении света и цветов, счеты с нефритовыми бусами, сверкающие медные компасы и множество сосудов, реторт. Просто кабинет астронома-алхимика, а не простой гадалки.
Видимо, надо было все-таки постучаться, перед тем как войти, - мелькнула мудрая, а значит запоздалая мысль.
Мы стояли под перекрестьем удивленных взглядом собственных однокурсников и скептически щурившейся, низенькой, солидной дамы лет шестидесяти на вид. У нее было приятное круглое лицо уставшей женщины, порядочной матери большого семейства, где муж и дети обязательно были центром вселенной и поводов для гордости.
– Господа Краснословская и Корнуолл Мар, я полагаю? – с изрядной долей иронии проговорила она и махнула рукой на два свободных стола прямо напротив ее кафедры. Видимо весь факультет побоялся оказаться у провидицы перед самым носом, а вот нам крупно повезло.
– Мы как раз обсуждали, что же из себя представляет система Таро. У вас на столах разложены двадцать два Старших Аркана, остальные же пятьдесят шесть карт, это Младшие. Так может, если вы решили не радовать нас своим присутствием с самого начала, то подарите частичку своей мудрости?
Женщина, имени которой я так и не узнала, любезно указала пальцем на Самаэля, которого от вида карт почему-то начало потряхивать.
– Вот вы, господин Самаэль, посмотрите на Старшие Араканы и скажите нам, что же видит ваш третий глаз?
Самаэль послушно посмотрел на карты, но прикасаться к ним не стал. Молчание затягивалось на неприлично долгое время и преподавательница наконец не выдержала:
– Ну что там, что вы видите?
Приятель мученически закатил глаза и с глубоко осмысленным видом наконец изрек:
– Карты.
Женщина была тертым калачом, просто так от нее было не отделаться. Она хмыкнула, показывая, что ценит «прозрение» Самаэля и поинтересовалась, чем еще он может нас порадовать.
– Да в общем-то это все, что я хотел вам сказать.
Дам приподнял брови, ничего не говоря, но Самаэлю тут же пришлось изображать бурную деятельность. Сидевший сзади курсант, с заплетенными темными волосами в две косы на женский манер, со смешком предложил:
– Ты хоть Арканы назови, прояви осведомленность, они же подписаны.
Преподавательница явно все слышала, но предпочла не вмешиваться.
Самаэль тут же огрызнулся:
– Я думаю.
– Что вы делаете? – с таким умилением переспросила дама, что вся аудитория расцвела улыбками.