Санитар каменных джунглей

Меньшов Виктор

Санитар, а тогда ещё Чистильщик, случайно им встреченных людей решился убить лишь однажды. И было это так.

Он сошёл с поезда вечером, и сразу же столкнулся с ними. Это были два здоровых молодых парня, милиционеры. Один из них, проходя мимо, сильно толкнул плечом и Санитар отлетел в сторону.
– Поосторожнее надо, - тут же погрозила им выходившая следом женщина.

– А ты что выступаешь, тётка?!
– рванулся к ней один из милиционеров.

Второй остановил его, что-то сказав на ухо.

Санитар подхватил чемоданчик поудобнее и пошёл

к вокзалу, расстроенный случившимся. Он вообще не любил грубости. Возле киосков он вспомнил, что время вечернее, а поесть у него с собой ничего нет. Остановился, порылся в карманах, и купив сосисок, хлеба и горячего кофе с молоком, встал поесть возле киоска. Рядом с ним пристроился сильно поддатый мужичок, основательно растрёпанный и взъерошенный, в распахнутой не по дождливой холодной погоде рубахе.

Он огляделся по сторонам, достал из внутреннего кармана мятого плаща четвертинку, пластиковый стаканчик и попросил у Санитара:

– Слышь. Отломи хлебца, а?

Санитар подвинул ему кусок хлеба и сосиску, но мужичок замахал на него руками:

– Мне только корочку, занюхать. Я знаешь как наелся? Я у тёщи был в гостях, а теперь домой еду - мне ещё надо в электричке про спаться до дома, чтобы к жене явиться как огурчик. У меня дома жена и двое ребятёнков. Понял, мужик?

Санитар кивнул - А я что говорю?
– обрадовался мужичок.
– Соображаешь! Давай налью?

– Я не пью, желудок у меня, - соврал как всегда, Санитар.
– А ты поаккуратнее - милиция вон ходит.

И кивком головы указал на тех двух здоровых ребят в форме, которые возвращались к зданию вокзала по длинной, мокрой от моросящего дождя платформе.

– А я чего?
– удивился мужичок.
– Я же не пьяный, так, слегка. И не дебоширю, не ругаюсь, ни к кому не пристаю. Верно?

Он выпил стаканчик, понюхал корочку, вытащил сигареты, закурил, и наполнил второй стаканчик.

Тут и подошли те двое. Один из них положил на плечо тщедушному мужичку огромную лапу и спросил, наклонясь к самому ухо, доверительно, даже подмигнул:

– Похмеляемся?

Тот охотно кивнул и начал рассказывать про тёщу...

– Бери стакан, четвертинку и пойдём, - велел ему тот самый, который только что обнимал его.

– Стаканчик свой можешь выпить, теперь тебе всё одно, - заметил равнодушно второй.

– Ребята, как же так? Я же не пьяный, не скандалю, я ничего не нарушал...

– Пойдём, пойдём, мужик, - потянул его за рукав рубашки милиционер.

– Он же не пьяный, его электричка сейчас отойдёт, - попробовал вступиться Санитар.

– Ты что - тоже с ним?
– прищурился на него милиционер.

– Я.. нет, я не с ним...

– Ну тогда крути педали!
– рявкнули на него.

Санитар отошёл в сторону, но не ушёл. А мужичок, который сначала понуро побрёл за милицией, вдруг вырвался и побежал к платформе. К электричке, бросив на бегу и стакан и четвертинку. Бежал он плохо, ноги заплетались, выпил он всё же крепко, и здоровые парни догнали его без труда.

Они вели его как-то странно: с двух сторон за руки, отведя их в стороны. Не успел Санитар подумать, почему они так странно его ведут, как они отвели руки назад, как бы откачнув мужичка, и ахнули его об фонарный столб, отпустив разом.

Мужичок, не ожидавший такой подлости, ударился смаху лицом и как стоял, так и сел возле фонаря. По лицу у него текла кровь. Один из его обидчиков поднял его без труда за шиворот, и дав пинка, погнал перед собой. Он шёл впереди двух здоровых милиционеров - маленький, худой, ссутулившись, ставший сразу тоскливым, заплетаясь ногами и размазывая рукавом кровь по лицу.

Санитар проводил их взглядом до помещения милиции, которое находилось сбоку от вокзала, и пошёл в метро.

Потом он приезжал на вокзал несколько раз и выследил обоих милиционеров, проводил каждого до дома, изучил распорядок и график их дежурств, все их привычки. Обычно он был очень терпелив. Но в этот раз почему-то торопился, всё внутри у него дрожало. Он не мог понять, как это так, на одном из центральных вокзалов милиция так обошлась с безобидным человеком.

Первого из двух милиционеров он подкараулил за углом тянущегося вдоль путей забора, , мимо которого тот шёл с дежурства поздно вечером. В сумерках тот даже не понял, что обрушилось ему на голову, как только он шагнул за поворот.

Когда он с трудом открыл глаза, то инстинктивно потянулся рукой к разламывающейся от боли голове, но рука не поднималась. Не сразу сообразив, что просто связан, милиционер рванулся всем телом и только тогда догадался. Опустил глаза вниз и увидел, что лежит на железнодорожном пути, привязанный к рельсам, а во рту у него кляп из вонючей ветоши. Он завертел во все стороны головой, глухо замычал и задёргался.

Над ним наклонился маленький мужичок и вытащил ветошь изо рта. Милиционер задышал, брезгливо отдуваясь, отплёвываясь и фыркая.

– Мужик, развяжи меня. Я - милиционер, на меня кто-то напал...

– Ты не волнуйся, я знаю, - участливо покивал мужик.
– Это я на тебя напал. Ты тут полежи, вспомни, повспоминай, как за стакан водки вы человека об столб били.

– Это ты что?! За алкаша?! Да тебя же посадят!

– Не за алкаша, а за человека, а для того, чтобы посадить, меня ещё найти нужно. Ты не дёргайся так, не утруждай себя, я верёвки под рельсы пропустил. Ты лежи, вспоминай, может покаешься. Только не опоздай, - он взглянул на часы.
– В двадцать три сорок восемь электричка. Твоя электричка.

Он снова запихал промасленную ветошь ему в рот и ушёл. Милиционер дёргался, мычал, бился в конвульсиях, рыдал, а потом затих и с ужасом стал представлять себе с замиранием сердца, как его разрежет электричка.

Он услышал длинный пронзительный гудок, увидел мерцающий свет фары и умер от разрыва сердца.

Второго милиционера Санитар хотел убить тоже сразу, но возникли некоторые проблемы...

Глава восьмая

Тамара Николаевна Пушкова ехала на дачу, где жила уже неделю после смерти мужа, благо дача была в ближнем Подмосковье. Дома ей почему-то было тоскливо и страшно одной. Странно: на даче, стоящей на отшибе, в пустом в эту дождливую осень дачном посёлке ей было не страшно.