Санитары человечества
Шрифт:
– Ладно, Тимур… давай закроем эту тему? – Алисе стало неловко от такого разговора, она не хотела спорить с мальчиком, хотя видела, что с такими мыслями, он мог попасть в нехорошую историю в дальнейшем.
– Хорошо!.. – и тут мальчишка повернулся к девушке, в глазах заиграли озорные огоньки, – хочешь, я тебя удивлю?
– Да! – немного настороженно кивнула Алиса.
– Побежали за мной, тут за двором Котовых, есть кое-что, от чего ты придёшь в полнейший восторг! – сказав, Тимур со смехом рванулся с места, сворачивая с
– Ух ты… это что? Качели? – Алиса открыла рот в удивлении. Перед ними стояла большая берёза с толстыми, раскидистыми ветвями, на самую толстую ветку был прикреплен канат, с привязанной за середину, доской. Не каждый бы понял, как на этом устройстве кататься.
– Да! Папа называет её «тарзанкой», он для всей детворы её сделал, – улыбался от души, Тимур, – смотри, сейчас покажу!
Мальчик ловко прыгнул, перехватывая руками канат и ногами, балансируя, вскочил на два конца доски. Дерево немного задрожало от веса ребёнка. После чего, он стал болтать всем телом, играя на противовесе и быстро разгонять амплитуду качения.
– Тимур, осторожно… – немного напугалась Алиса, но при этом, улыбаясь. В это время мальчик взлетал почти на два метра в высоту, задевая ногами листву соседнего дерева.
– Не бойся! – прокричал Тимур, удаляясь и приближаясь. – Хочешь покататься?
– Я, наверно, не смогу… – ноги у Алисы задрожали, конечно же, она хотела. Хоть девушка могла при желании взлететь самостоятельно в небо, но катание на качелях было что-то из того далёкого детства, которое осталась там, за той пятилетней зимой, которая изменила всю планету.
– Сможешь… я тебе помогу!.. – Тимур в пару движений остановился и спрыгнул на землю, – Иди сюда… Тебе лучше сесть… вот… между ногами пропускай канат и попой садись… молодец! А сейчас я тебя раскачаю… держись крепче за канат!
– Ой… ой… – все громче и громче выдыхала Алиса, дух захватывало с каждым прыжком вверх. На земле, с боку устроился хохочущий Тимур и толкал в спину, раскачивая подругу. Один раз она чуть не выпустила крылья, но сдержала этот позыв, вряд ли мальчик продолжал бы так весело хохотать. – Как же круто… Ох…
Из деревни бежали мальчики и девочки, привлеченные визгом гостьи, и вскоре дети стали развлекаться на «тарзанке», поочерёдно сменяя друг друга. На какое-то время Алиса забыла и про бандитов, и про пятилетнюю зиму, и даже про погибшую маму и превратилась в самую простую девочку…
Солнце ярко освещала многострадальную землю, и удивлялось этим странным людям, которые, не смотря на миллиардную ужасную погибель свою, продолжали радоваться столь малому… А ещё оно удивлялось, как вообще они смогли выжить… и для чего?..
* * * *
– Добро пожаловать в хату! – открыл дверь своего дома, Михалыч, приглашая
– Спасибо… – Александр скинул со спины свой «панцирь» и приложил его к стене, – а вы не плохой собрали урожай…
– Да так… пока то, что поспело… Сына!?.. привет! К нам гости! – крикнул Михалыч, проходя в комнату и маня за собой Кораблёвых, – смелее… мой сынок вас не съест… Артём у меня добрый малый… и безобидный…
В зале стоял устойчивый запах болезни: смесь несвежего белья, мужского пота и сладковатый запах гнили. Александр с Колей переглянулись, понимая, что сын Михалыча чем-то болеет.
– Сейчас, сейчас… – хозяин прошёл к окнам, открывая шторы и форточки, запуская свет и свежий воздух, – извините, сейчас пару минут и будет свежо… просто боюсь просквозить сына, он же не может пожаловаться…
– А что с вашим сыном? – наконец задал Александр вопрос, который давно вертелся на языке.
– Да так, небольшая оказия… два года назад он упал с водонапорной башни в одной из заброшенных деревень… – немного дрогнувшим голосом, ответил Михалыч, – проломил череп и сломал позвоночник… Вот так вот, в сенях овощи и в спальне овощ… да простит меня Бог за этот каламбур…
Михалыч перекрестился в угол зала, там, на стене висел выцветший календарь с изображением Девы Марии с младенцем. Александр давно уже не видел такого религиозного жеста и искренне удивился.
– Знаю, надо было дать ему умереть, чтобы не мучился… но я не смог это сделать… проявил слабость… – в глазу сверкнула слеза, – он же дышит, он на меня смотрит, хоть и мычит… бульончик любит глотать… Я сказки читаю, ему нравится… Как же я дам умереть?.. Нет… Что я? Не смогу родному сыну, что ли подтереть попу?.. Или ноги с руками подвигать?.. Да я всё смогу… Как вы относитесь к иван-чаю с диким мёдом?..
От резкого перехода от сына к чаю, гости вздрогнули.
– Не против… но потом сходим к вашей кузнице, глянем с чем мне работать…
– Хорошо! Тут, не далеко от склона этой горы… вообще, в своё время эта гора спасла жизнь мне и моей группе… – стал вспоминать Михалыч, одновременно закидывая поленья и берёзовую кору, в грубо сваренную «буржуйку» и доставая некое подобия огнива. – Сейчас… минуту…
Рядом с буржуйкой стояло ведро, из него Михалыч вытащил шепотку сухой травы, заменяющую трут, и положил на конец кремниевого огнива. Ловким движением рук, хозяин чиркнул гвоздём и сухостой задымился.