Санклиты. Ловушка (для) демонов

Горану и Саяне с нежной любовью

Там, где начинается любовь,кончаются Свет и Тьма.С. Лукьяненко «Ночной дозор»

Адалия, бывший ад

Они уже не в первый раз собирались в этой пещере. Исходили злобой, сочились ненавистью – к ней, Ангелу, из-за которой стали отбросами в том мире, над которым когда-то властвовали безраздельно. Слова скользили сквозь стиснутые зубы, но ничего не менялось. Долгие годы прошли,

Пока не появился он.

Хотя, скорее уж, вернулся. Зря говорят, что «оттуда не возвращаются». Для всех правил есть исключения, надо лишь найти. И воспользоваться. Ах да, и заплатить нужную цену – не торгуясь. Вечность очень не любит, когда с ней торгуются.

– Так когда же начнем? – демоница Фафнира обвела собравшихся пытливым взглядом.

– Когда он будет готов, - кивнул на подземное озеро Шамиль Хан, когда-то глава Охотников, ныне простой демон.

Как и полагается, теперь он обзавелся рогами, в чем повинной считал не себя, а ту девчонку, которую хотел уничтожить, но не успел. Кара Господа Горана Драгана, проклятая Саяна!!!

– Он здесь, - прошелестел третий, скрытый капюшоном плаща.

Ну наконец-то! Фафнира облизала тонким языком губы и уставилась на черную поверхность озера. Та пошла рябью, словно ощетиниваясь в ответ на вторжение извне. По воде пошли круги – но не от центра к краям, как им полагалось незыблемыми правилами мироздания, а наоборот, словно кто-то, ухватив время за хвост, раскручивал его назад.

– Приветствую всех, - глухой голос наполнил пещеру, когда озеро успокоилось.

Слова были произнесены тихо, почти шепотом, но набрали силу, добравшись до темных сводов пещеры, словно вся она была огромной грудной клеткой, которая сделала вдох, а потом мощно выдохнула с криком. Голос заполнил собой все пространство, ударил собравшихся по ушам, заставив морщиться от боли.

Но никто из них и не думал жаловаться. Ведь мощь того, кто скрывался за водами подземного водоема, была залогом успеха их общего дела. Гарантией того, что они получат то сокровенное, о чем грезили долгими ночами, когда две луны Адалии сменяли друг друга на небосклоне.

Месть - крах Саяны – проклятого Ангела! Ее падение, боль, смерть! А потом – желанный передел власти. Ведь если не будет этой гадины, и Адалия, и Земля лишатся Защитницы. Останется только прибрать их к рукам – уже дрожащим от предвкушения долгожданного реванша и таких сладких трофеев.

– Мы начинаем, - вновь громыхнул голос. – Пришло наше время!

Я слушаю Стамбул с закрытыми глазами,Я слушаю Стамбул.Орхан Вели Канык

Саяна

Стамбул

Время течет одинаково быстро и для смертных, и для тех, кого именуют бессмертными. Шестнадцать лет пролетели без следа, отмеченные знаковыми событиями – днями рождениями детей, которых у нас с Гораном уже десять, годовщинами, открытием нашей Школы, редким отпуском, когда мы с любимым были только вдвоем.

Это были хорошие годы, наполненные страстью, созиданием и счастьем. Даже мой ревнивец с глазами цвета любви, вечно напряженный из-за ожидания, что же еще произойдет в ближайшее время, успокоился и расслабился. Приятно было чувствовать, что Горан счастлив – просто, безоговорочно, так, что порой ему даже становилось совестно за это.

Мне легко считывать его эмоции, как и ему мои. Скрывать нечего и незачем. Единое целое – Ангел Жизни, я одно его крыло, муж – другое. Навсегда.

Я улыбнулась, глядя из окна нашего дома на Босфор, который искрился под безмятежно голубым небом. Могучий своенравный красавец, он всегда был мне близок тем, что жил единым моментом, сердцем, настроением – искренне, не думая о запретах или последствиях.

Я отсюда чувствовала благодушный настрой водной глади, качающей в своих объятиях небольшие суда. Гармония, разлитая вокруг, текла в душу, радуя и успокаивая. Люблю вот так общаться с миром, чувствовать потоки энергии, густо перемешанные, переплетенные в единый узор Ткани бытия. Ощущать, что все хорошо, идет, как должно. Все правильно.

Резкий порыв ветра рванул белую занавеску, зло хлопнул ставнями, ударил мне в лицо. На небо набежали тучи, закрыв его, словно бдительные охранники по сигналу опасности. Босфор-батюшка, меняющий настроение и погоду за мгновение, тут же раздраженно ощетинился потемневшими колкими волнами.

Ветер комкал облака, обкладывая горизонт тяжелыми эшелонами из сердитых грязно-сиреневых туч. Несколько упрямых птиц скользило между воздушными потоками, рискуя сломать крылья. Мой брат Глеб говорил, что если птаха летит задницей вперед, значит, на улице ветрено.

Шутка из прошлого не вызвала радости. Всхлип чайки резанул по моему сердцу. Взвывший ветер тут же оборвал резкий птичий крик и унес в свою ледяную высь. Тоска и плохое предчувствие сжали душу. Что-то грядет. Совсем скоро.

Из мечети на берегу потекли тягучие, как мед, звуки азана. Переплетаясь с завываниями ветра, протяжные слова призыва к молитве неслись ввысь в гневающиеся небеса и одновременно плыли сквозь взбудораженный мир.

Обычно я замирала на некоторое время, впуская азан в душу. Он, как и колокольный звон, звучал в унисон с сердцем, успокаивал, наставлял, побуждая задуматься о том, что ты несешь в жизнь.

Но сегодня даже слова призыва к молитве, благодарности высшим силам звучали как резкий вопль сирены, предупреждающей о грядущей опасности.

Затишье закончилось. Совсем скоро грядут новые испытания. Мир снова балансирует на самом краю, рискуя сорваться в пропасть, из которой нет возврата.

– Ты тоже это чувствуешь, родная? – сильные горячие руки обвили мою талию.

Горан обнял меня сзади, крепко прижав к себе. Вдохнул мой аромат, как всегда делает. Прижался щекой к волосам. По телу разлилась нега пополам с желанием, несмотря на тревожные вести.