Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах
Шрифт:
Да и сама дуэль не обязательно предполагала смертельный исход, мало ли их было в его жизни, хотя, как уже говорилось, Пушкин не исключал его. На дуэль он шел, чтобы покарать того, кто дерзнул посягнуть на честь его жены, на его честь как Поэта и Человека.
Мрачные предчувствия неизбежной катастрофы не покидали немногих истинных и близких друзей Пушкина все последние месяцы жизни поэта. Жуковский, Вяземский и другие предпринимали неоднократные попытки предотвратить дуэль. Но все было тщетно. 27 января 1837 года Пушкин в санях отправился в свой последний путь на Черную речку, где должна была состояться роковая дуэль. С ним был Константин Данзас, старый лицейский товарищ, которого Пушкин, встретив как бы случайно на улице, попросил быть его секундантом. Петербургская
Знала о месте и времени дуэли и полиция. Во всяком случае, весь Петербург был в этом уверен. Как и в том, что жандармов, обязанных помешать поединку, будто бы специально послали «не туда». Сохранилась легенда о разговоре, состоявшемся у шефа жандармов Бенкендорфа с княгиней Белосельской-Белозерской после того, как полиции стало известно о предстоящей дуэли. «Что же теперь делать?» – будто бы спросил он у княгини. «А вы пошлите жандармов в другую сторону», – ответила ненавидевшая Пушкина княгиня.
Послать «не туда» оказалось довольно просто. В то время в Петербурге было целых четыре речки с одним и тем же официальным названием «Черная», в том числе одна – в Екатерингофе, излюбленном месте петербургских дуэлянтов. Туда-то и были будто бы направлены жандармы.
А в это время на противоположном конце города, за Петербургской стороной на заснеженном берегу другой Черной речки, разыгрывался последний акт пушкинской трагедии. Дантес стрелял первым. Смертельно раненный Пушкин, пользуясь своим правом выстрела, приподнялся, прицелился и выстрелил в противника. Но, как об этом рассказывает легенда, пуля отскочила, не причинив никакого вреда Дантесу, потому что на нем под мундиром была надета либо кольчуга, либо какое-то другое защитное приспособление, которое и спасло ему жизнь.
Легенда эта сошла со страниц сравнительно недавней публикации специалиста по судебной медицине В. Сафонова, который пытался доказать, что так как пуговицы на кавалергардском мундире располагались в один ряд и не могли находиться там, куда попала пуля, то отрикошетить она могла только от некоего защитного приспособления, находившегося под мундиром. Этим якобы была обусловлена и просьба Геккерна об отсрочке дуэли на две недели. Ему, видимо, нужно было «выиграть время, чтобы успеть заказать и получить для Дантеса панцирь». Более того, в Архангельске будто бы раскопали старинную книгу для приезжающих с записью о некоем человеке, прибывшем из Петербурга от Геккерна незадолго до дуэли Пушкина. Человек этот, рассказывает легенда, «поселился на улице, где жили оружейники».
Уже после того, как легенда, попав на благодатную почву всеобщей заинтересованности, широко и повсеместно распространилась, ее решительно отвергли пушкинисты. Они утверждали, что нет никаких оснований полагать, что на Дантесе было надето какое-то пулезащитное устройство. Ко времени описываемых событий прошло уже два века, как кольчуги вышли из употребления, никаких пуленепробиваемых жилетов в России не существовало, да и надеть его под плотно пригнанный гвардейский мундир было бы просто невозможно. Что же касается пуговиц, то они на зимнем кавалергардском мундире располагались, оказывается, не в один, как считает Сафонов, а в два ряда, и та, что спасла жизнь убийце Пушкина, была на соответствующем месте.
И, наконец, самое главное. Обычаи и нравы первой половины XIX века, кодекс офицерской чести, дворянский этикет, позор разоблачения, страх быть подвергнутым остракизму и изгнанным из общества исключали всякое мошенничество и плутовство в дуэльных делах. Правила дуэли соблюдались исключительно добросовестно и честно.
Уже на следующий день в Петербурге родился миф о том, что Пушкина убили в результате хорошо организованного заговора иностранцев: один иноземец смертельно ранил поэта, другим поручили лечить его. Придворный лейб-медик Николай Федорович Арендт, согласно еще одному мифу, выполняя якобы тайное поручение Николая I, «заведомо неправильно лечил
Появились и более невероятные мифы, не имевшие под собой вообще никакой почвы. Голландский посланник Геккерн был хорошо известен в Петербурге своими гомосексуальными наклонностями и довольно богатой «коллекцией» мальчиков, чего он не скрывал, а наоборот, откровенно гордился. Заполучить в эту коллекцию известнейшего поэта России было, оказывается, его давней мечтой. Он предложил Пушкину стать его любовником, в чем ему с омерзением было отказано. Оскорбленный Геккерн решил отомстить поэту и затеял интригу, главным героем которой стал его приемный сын Дантес.
Дуэль Пушкина состоялась 27 января. Как утверждают петербургские мистики, цифра «7» в дате не случайна. На дворе стоял 1837 год, в котором поэту должно было исполниться 37 лет. Мало того, встреча на Черной речке была назначена на 17 часов. О ритмах истории, связанных с Пушкиным, в Петербурге заговорили не впервые. Когда слава поэта была в зените, вспомнили, что родился он ровно через 96 лет после основания города, а в Авестийском зороастрийском календаре 96 лет считаются «годом Святого Духа». Опережая события, напомним, что в 1991 году Петербургу вернули его историческое название, а это ровно трижды по 96 лет от его основания, напоминают нам любители мистических совпадений.
Два дня смертельно раненный Пушкин мучительно страдал в своей квартире на Мойке, 12. Его не стало 29 января 1837 года в 2 часа 45 минут. По малоизвестному преданию, год, день, число и час его смерти Вяземский и Нащокин написали на найденных в бумажнике поэта двадцатирублевых купюрах, которые они разделили между собой «с клятвой хранить навсегда в знак памяти».
Узнав о смерти Пушкина, живший в то время в Париже Адам Мицкевич, по преданию, послал Дантесу вызов на дуэль, считая себя обязанным драться с убийцей своего друга. Если Дантес не трус, писал будто бы Мицкевич, то явится к нему в Париж. Мицкевич впервые приехал в Россию в 1824 году. В Петербурге, где ему, высланному из Польши за принадлежность к тайному молодежному обществу, должны были определить место дальнейшей службы в глубинных районах огромной страны, он сблизился с Пушкиным, которого ценил необыкновенно высоко. Но отношение Мицкевича к Петербургу было последовательно отрицательным. В этом городе он видел столицу государства, поработившего его родину и унизившего его народ.
Рим создан человеческой рукою, Венеция богами создана, Но каждый согласился бы со мною, Что Петербург построил сатана.Или:
Все скучной поражает прямотой, В самих домах военный виден строй.И хотя Мицкевич хорошо понимал различие между народом и государством, свою неприязнь к Петербургу ему так и не удалось преодолеть. Еще более она углубилась после жестокого подавления польского восстания 1830 года. Пушкинское стихотворение «Клеветникам России» Мицкевич расценил как предательство. В это время он уже жил за границей, оставил литературное творчество и занимался политикой. С Пушкиным Мицкевич больше не встречался, однако на протяжении всей своей жизни сохранил искренне восторженное отношение к нему как к великому русскому поэту. Его легендарный вызов Дантесу вполне мог иметь место.