Санкт-Петербург
Шрифт:
— Передай государю — согласен только на отрубание головы или на расстрел, — велел Дмитрий Меньшикову и не обращая внимание на недоуменные вопросы и удивленные возгласы, покинул трактир, приказав, чтобы служители с царя никаких денег не брали. А то с них встанется.
Ему сейчас было не до царских денег. Где-то в конце недели в Санкт-Петербург должен был приехать старый князь Александр Хилков. Он, конечно, заедет к Дмитрию «по-родственному» и посмотрит на их «уютный семейный дом». И когда увидит, что там, как говорится, «и конь не валялся», то втора свадьба осенью
Поэтому хватит ныть и придумывать отговорки. Любимая женщина с сыном тебя заждались, ее отец смирился. Остается только построить дом на основе примитивных методов для технологий ХХI века, и передовых для ХVIII века.
Конечно, можно было схалтурить. Тяп-ляп, навозить бревна, доски и построить а-ля улучшенная церковь. И там как жить?
А как на тебя будет смотреть Даша, как посмотрит князь Александр Никитович? Привел красавицу и княгиню практически в шалаш почти без удобств! Это только в сказке с милым и рай в шалаше. В реальности Даша убежит, даже не выйдя из походной кареты, и проклянет его на все улицы города.
Нет, он построит дом солидно и так, что весь Санкт-Петербурх будет завидовать и перемалывать в сплетнях, а его любимая девушка будет очарована.
Для начала он приказал все кирпичи, наготовленные его кирпичной мастерской, привезти к месту жилищного строительства. Туда же была переброшена бригада строителей, уже строившей не одно здание не только из бревен, но и кирпичей. Одновременно землекопы ударными темпами начали создавать фундамент и рыть коммуникации для воды, тепла и канализаций. А в кузнечной мастерской стали дерзко экспериментировать с листьями белого железа, ковать различную фурнитуру.
В лесопилке готовили толстые доски для пола и потолка, более тонкие и красивые для обшивки стен, копили всякие древесные мелочи для кухни, спальни, гостиной. Рабочие знали, что они готовят для личного дома барина Дмитрия и старались, как можно лучше.
Ведь трудящиеся на его работах — и свои крепостные, и чужие, арендованные с разрешения Петра видели разницу с другими дворянами — Дмитрий не только жестко требовал, но и обильно кормил и хорошо платил. Его люди всегда были накормлены, обуты–одеты, спали в тепле под крышей. Так почему бы не порадеть за благодетеля?
А Дмитрий трудился. По его эскизному архитектурному плану дом был большим. Первоначально его предполагалось построить одноэтажный. Передумал. Страшно было строить огромную громадину без опыта и квалификации.
Потом понял, что лучше сделать компактный двухэтажный, чем излишне длинный и широкий одноэтажный. Тем более, земля ныне дорога и Санкт-Петербурге. И что и в первой четверти ХVIII веке в России тоже есть мастеровые, работающие с двух-трех этажными каменными зданиями. Надо только их найти. Не для Дмитрия, конечно, для Санкт-Петербурга. Построим!
Бригада или, как сейчас говорили, артель строителей быстро клала кирпичи, другие рабочие — мебельщики
Их надо было не только хорошо проинструктировать, а потом еще одним глазком поглядывать и, кажется, все. Не дай бог ошибутся, переделывать уже некогда!
Но сам он, главным образом, работал над булыжной площадью вокруг дома. Дело было для России хоть древнее, но полностью забытое, а, значит, совершенно новое, но очень полезное. Пора было каменщикам отрабатывать вложенные в них усилия и время.
Если булыжники, входящие в обязательную часть, непременно входили в государственную долю, хотя и в конечном итоге оплачивались, то продукция стимулирующей части считалась уже Дмитриевой, и городские чиновники каждый раз были вынуждены договариваться с ним по поводу их использования. И, apriory, он мог бы и отказать, на что неоднократно указывал.
И если до этого все оканчивалось страшилками, то теперь ему самому были очень нужны булыжники для мостовой около дома, о чем он твердо и жестко заявил, указав, где они конкретно лягут. Чиновникам пришлось, по русской привычке, почесать затылки и нехотя согласиться. Дмитрий не нарушил главное требование — решил укладывать очередную мостовую в городе, при чем чуть ли не в его центре. Все остальное было явно от дьявола, а сотрудничество с ним, как известно, является непотребным для истинного православного.
Саму мостовую построить было просто, хотя и физически накладно: выбранную площадь надо было тщательно очистить от всякого мусора, по максимуму выровнять, засыпать морским песком, утоптать его. И только после этого уложить булыжники. И никакой тебе высшей математики с могущественными интегралами! Одна примитивная, но твердая арифметика. Зато наработаешься до семи потов.
К началу осени стал намечаться конец строительства. В совокупности, около месяца и, наверное, немного еще. И хотя было видно, что работы осталось много, но процесс идет! И он когда-нибудь завершится!
С тем князь Александр и уехал, хлопнув Дмитрия по спине. Будущего зятя он не просто боготворил, побаивался и надеялся на него, как на стену.
— Я поговорил с государем о тебе, — сказал он напоследок, — Петр Алексеевич долго громко и грязно ругался, говоря о тебе, так что у меня аж ноги ослабли, но, наругавшись всласть, в конце высказал давнюю мечту — поселиться рядом с тобой и каждый вечер философствовать о жизни под крепкий грог или густой эль. Давай, князь Дмитрий, работай, я верю в тебя!
С тем и уехал в хорошем настроении, а Дмитрий продолжал напряженно трудиться. Впереди был более суровый, хотя и очень любимый ревизор — княгиня Даша. Если с князем Александром у него сложились нормальные отношения, базирующиеся на взаимном уважении и зависимости, как мужчина к мужчине, то с Дашей было одновременно и проще и сложнее.
Даша его очень любила и была готова после свадьбы окончательно отдаться ему вся — и телом, и душой. Он был его целью жизни, без которого она уже не мыслила свою дальнейшую судьбу.