Sans toucher (Не касаясь)
Шрифт:
Октябрь 1981. Горельские выселки
Деревья облысели. Гнутая медь инструментов оркестра сверкала на солнце. Люди толпились в саду и на улице. Лица гасили безумное царство света. Гул стих. Шуршание листвы. Скрип ступеней. Гроб выплыл на руках и через пятнадцать шагов встал на табуретки. Женский крик, удваиваясь, утраиваясь, умножился в вой. Погасил солнце…
Дальше был застывший во времени последний путь. На всем протяжении люди ставили табуретки или лавки, накрывали их снятыми с икон льняными полотенцами. У каждого дома гроб ставили, прощались, поднимали, чтобы через пятьдесят шагов опять поставить у соседнего. Любопытных не было. Горе было огромным
2008. Правила быстрого ухаживания
В кабинете Волкова солнечные зайчики бесились, перескакивая с одной машинки на другую, сигналя о рассосавшейся пробке на Ленинском проспекте. При закрытой двери два высших лица бизнес-империи обсуждали не вопросы кассовых разрывов и оптимизации налогов, не выбор удачной рекламной кампании фирменных моченых яблок «Яблочко». Тематика беседы была более понятна пятнадцатилетним пацанам. Обсуждались успешные методики ухаживания за женским полом. Волков по обыкновению стоял около машинок и смотрел на друга, Зильберман болтал ногами, сидя на столе.
– Зильбер, как тебе наша француженка?
– Ты что, решился на производственный роман, а как же принцип? – на лице школьного друга расплылась улыбка.
– А почему нет? Что-то в ней есть особенное. Удивляюсь, как ты еще к ней не подкатил, – прищурив глаз, Волков посмотрел на друга. Подошел к болтающему ногами Ильичу, достал фотографию.
– Посмотри на снимок. Я его в замке Пьерфон сделал.
– Богиня! Не подкатил только из чувства собственного самосохранения. Первое, я вижу, как ты смотришь на нее. Второе, она тоже в тебе видит не папика, а объект для изучения. Третье, я очень ценю свою свободу и еще не готов настолько поменять свою жизнь. Эта богиня может мозги в другую сторону развернуть, если ей слегка увлечься.
Волков посмотрел на друга.
– Заметь, не девушка, не дама, а богиня. Зильбер, ты все правильно улавливаешь, оба рассмеялись. – Фотография сделана в «зале рыцарских дам». Видишь на заднем плане девять фигур?
– Что за каменные тетки?
– Фи, и это говорит человек с воспитанием! Это девять античных богинь. Света – десятая.
– Обалдеть, во что ты вляпался. Не зря она на продленке споткнулась. У ребят система еще сырая, но отрабатывает всех необычных людей, – Зилберман слез со стола.
Семен развернулся к своей коллекции и стал рассматривать машинку, которая была мечтой каждого мальчишки в семидесятых. У машинки открывались двери и капот, а на днище выгравирована цена – 2 рубля. Это был именно тот редчайший экземпляр, который пять лет назад ему подарил Зильбер вместе с оловянным солдатиком, держащим знамя. Илья видел, что Волков мнется, что-то еще хочет сказать.
– Давай, рассказывай, что еще приключилось?
– Помнишь, Костик рассказывал про сексуальность французского языка?
– А я ему «девочку» с «Альтуфьевской» пытался подсунуть, которую из инъяза выгнали.
– Он потом месяца три с нами не разговаривал, готовил в ресторане всякую фигню. Пахла вкусно, но расстройства желудка были гарантированы. Ругался, так сказать, гастрономически.
– Во-во! Я на коленях к нему на кухню приполз, он меня кетчупом вымазал с ног до головы.
– Ты про это не говорил.
– А ты чего думаешь, он нас травить перестал? Я в целях самосохранения пошел на унижение, – оба улыбнулись, и Волков вернулся к теме. – Так вот, зря мы над ним хихикали. Я реально целовался со Светланой «sans toucher». Еще бы пять минут, и накинулся бы на нее прямо в ресторане. Отработка произношения плюс горячий шоколад – страшная смесь. Впрочем, даже без шоколада. Действительно, французский очень сексуальный язык. Посоветуй другу, наш вечный Дон Хуан, самые эффективные методы установления духовного контакта с богинями.
– Рассуждаем логически. Она не доярка, поэтому ВДНХ, извини, ВВЦ не подойдет.
– Далеко начал, причем здесь ВДНХ?
– Рассказываю. Роман у вас производственный?
– Я бы сказал, офисный.
– Не придирайся к словам, – Зильберман опять взгромоздился на стол, подвинув письменный прибор в виде паровоза. И начал качать ногами. – Ну, так вот. На производстве ты хотя бы о половине увлечений объекта воздыханий знаешь. Берем доярку. Что ее может поразить?
– Прокатить на троллейбусе, – Семен оторвался от созерцания коллекции.
– На троечку. Потому что нужно обладать хотя бы минимальными знаниями о производственной сфере деятельности твоей дамы. Ты знаешь, какой тип породы коров используется в нашем сельском хозяйстве?
– Симментальская, казахская белоголовая.
– Стоп. Хватит! Слушай, а ты уже по дояркам прошелся, – Илья спрыгнул со стола. – Я тебя не о названии, а о типе спрашивал.
– Мясомолочные породы.
– Правильно, это те, которые не дают ни молока, ни мяса, либо которые едят мясо и запивают молоком. Так вот, ты ведешь даму на выставку и показываешь действующий образец коровы, у которой вместо вымени – цистерна. Красавица в шоке. Ты обещаешь подарить такую же на день ангела и делаешь с ней, что хочешь. Можно и не обещать, так как предмет обожания вырван на месяц из реальности, – Илья стал расхаживать по комнате как лектор перед аудиторией лоботрясов. – Теперь приближаемся к твоему объекту. Девушка не только хорошо сложена, но и воспитана. Стандартный поход на выставку или оперу не сработает, даже если снять президентскую ложу в Большом, который, кстати, на ремонте.
– Ну, не знаю, раньше работало, в девяностых ходил с одной фифой в оперу, так там бабулька в буфете такое шоу показывала [115] . Представляешь, открывала шампанское с выстрелом пробки в потолок и отработанным движением разливала по бокалам, не проливая ни капли. Очередь к ней была как в мавзолей при советской власти.
– И причем здесь опера? Наверное, с девушкой раз пятнадцать повторил подход к буфету, напоил бедную, а потом воспользовался ее беспомощностью. Хотя признаю, что это старая и проверенная технология, хорошо работает на отдыхе в теплых краях. Возвращаемся к нашему объекту. Ты был в Царицыно?
115
Реальный случай, который могут подтвердить завсегдатаи московской оперы.
– На радиорынке? – Илья остановился перед Семеном и посмотрел на него с сочувствием.
– В восстановленной усадьбе.
– Нет еще.
– Самое время восполнить культурный пробел, девушку не закадришь, так прикоснешься к прекрасному. Для дамы, владеющей французским, не составит труда представить себя одетой в шмотки восемнадцатого века и прогуливающейся по собственному имению. Поющие фонтаны, лестницы в цветах. Мосты над озером. Стриженые изумрудные газоны. Главное, чтобы погода не подкачала. Кстати, можно взять отпрыска.