Сансара. Оборот второй. И пришёл Творец
Шрифт:
– Наитдиэль, подъём! Клиент к тебе. Кадилу хочет.
Наитдиэль протёр глаза. На лице, заросшем густой бородой по самые брови, глаза эти просматривались с трудом. Усилием воли Наитдиэль заставил их открыться и уставился – сначала на бармена, потом на меня.
– Вот, – доложил бармен, – верующий. В лавку рвётся.
– Да я ж… – на глазах протрезвел Наитдиэль. – Да мне… Надо же, всего ж на секунду отошёл пообедать! Идёмте, уважаемый клиент. Идёмте! – и, путаясь в длинных полах то ли рясы,
В результате посещения лавки я таки обзавёлся книжечкой. Не предел мечтаний, конечно, но…
– Блин, Костя! Это ещё что? – Диана заметила книжку, которую я гордо выложил на стол.
– Как – что? Книжечка. Ты же сказала, что надо.
– «Маргарита Пушкина. Избранные стихотворения для молитв»?!
– Ну да. Там разные были, я выбрал, чтоб не слишком здоровая. Чтоб, если что, с собой таскать не тяжело.
– А ничего, что здесь стихи напечатаны? – Диана открыла книжку и перелистнула несколько страниц.
– Так и хорошо, что стихи, – объяснил я. – Смотри, как мало места занимают! До фига ещё чистого, хоть «Войну и мир» пиши. А как закончится, я новую притащу. Знаю теперь, где дают – бесплатно, между прочим.
Услышав про «бесплатно», Диана успокоилась и подобрела. Снова пролистнула книжку. Задумчиво прочитала:
– Слепая ночь легла у ног
И не пускает на порог
Брожу по дому как во сне,
Но мне покоя нет нигде… – и вдруг встрепенулась.
– Слушай. А где кошка?
Я огляделся по сторонам. Фиону не увидел.
Встал, огляделся ещё раз. Ничего не изменилось.
– Ну? – спросила Диана.
Я развёл руками:
– Уходил за книжкой – была, точно помню… Блин.
– Что? – насторожилась Диана.
– Да подсели к нам два каких-то хмыря, пока ты от этих придурков отбивалась…
– Как же я с вами мучаюсь, – простонала Диана. – Что за хмыри? Как выглядели? – накинулась на Гримуэля: – А ты куда смотрел?
– Я помогал вам, богиня, – напомнил тот.
– Охрррррррана! – укоризненно добавил ворон. – Крррррушить крррррррретинов!
Точно, Гримуэль с вороном почти сразу отползли к Диане, огораживать её от наседающей толпы. А мне пришлось самому за пивом идти.
Пока потолкался у стойки, пока пришёл с наполненными кружками – увидел, что Фиона успела обзавестись соседями. А подойдя поближе, почувствовал резкое желание вернуться обратно к стойке.
– Ой, мороз, мороз, – декламировал нараспев худющий мужик с длинными седыми патлами, перехваченными вокруг головы кожаным ремешком. – Не морозь меня! Не морозь меня, моего коня!
– Моего коня, – пьяненьким голосом подхватила Фиона, – белогривого! У меня жена, ох, ревнивая! У меня жена, ох, красавица. Ждёт меня домой, ждёт, печалится, – уронила голову на руки и горько разрыдалась.
– Так, – я грохнул кружки на стол. – Что происходит?! Чего надо, граждане?
– Костя, не ругайся, – вступилась Фиона. – Я обрёл едва… едви… единомышленников!
– А ревёшь почему?
– Расчувствовался, – Фиона шмыгнула носом и вытерла глаза. – Жену вспомнил. Мою добрую, милую Монику.
– Это ту Монику, которая тебя обещала в вытрезвитель сдать? – уточнил я, – или другую какую?
– Ах, Костя! Ну, зачем ты… Лучше познакомься. Это… – тут Фиона впала в задумчивость.
– Иллиниор, – почему-то переглянувшись с соседом, представился седой длинноволосый. – А это, – кивнул на толстенького, плешивого спутника, – Аланассольд. – Наклонился к Фионе: – Можем ли мы доверять твоему другу так же, как тебе?
– Быз… бызусловно, – объявила Фиона. И потянулась к принесённой мною кружке. – Можете! Так же, как мне.
– Тогда – стихи, друзья, – цапнув вторую кружку, предложил Иллиниор.
– Это – на здоровье, – согласился я, – сколько влезет. Только посуду верни, – и отобрал кружку. – Сам сходишь, не маленький.
Развелось, тоже, халявщиков.
Иллиниор грустно посопел, но кружку отдал без вопросов. Придвинувшись к столу, тихо, торжественно зачитал:
– Степь да степь кругом,
Путь далёк лежит,
В той степи глухой
Замерзал ямщик…
– Ну и, вот, – закончил рассказ я. – Потом они дальше стихи читали. А потом я пиво допил и ушёл книжечку добывать.
– А когда вернулся, даже не заметил, что кошки нет? – ехидно уточнила Диана.
Но тут, на счастье, вмешался Гримуэль. Со странной подозрительностью в голосе спросил:
– А во что были одеты эти личности?
– Да почему личности-то? – удивился я. – Дядьки как дядьки… Ну, примерно как ты были одеты. – Чуть не ляпнул «в такую же хрень», но сдержался. – Куртки такие же, кожаные. Штаны, там. Сапоги.
– А не было ли под этими куртками, – Гримуэль по-следовательски прищурился, – косовороток?
– Чего? – не понял я.
– Рррррррубахи! – пояснил ворон. – Крррривые!
Я задумался.
– Да чёрт их знает, я не приглядывался. Вроде, обычные рубахи. Ну, то есть, для вас обычные. Вышитые такие.
– Крестиком?! – ахнул Гримуэль.
– Вроде, да. Там не разглядеть было, это я краешек рукава увидел случайно, из-под куртки вылез. Так-то они оба застёгнутые сидели.
Гримуэль поднялся. И, вознеся над головой посох, скомандовал:
– За мной!
– Далеко? – не трогаясь с места, спокойно осведомилась Диана. – Я устала, вообще-то. И что происходит, блин? Что ещё за косоворотки с крестами?