Санта-Хрякус
Шрифт:
– Цвета индиго, растянутые такие и все время мигающие?
– Очень сомневаюсь.
– Ну и хорошо. – Перепой едва стоял на ногах. – Прости, кажется, завтрак просится наружу.
– Но уже поздний вечер!
– Правда? Значит, ужин.
Перепой аккуратно сложился и упал на снег за деревом.
– Тот еще пацан, правда? – раздался голос с ветки. Это был ворон. – Пить надо меньше!
После шумной интерлюдии о боже похмелья снова появился из-за дерева.
– И еда… – пробормотал он. – Я ведь ничегошеньки не ем,
– Что ты там делал? Ну, в Замке Костей? – спросила Сьюзен.
– Ой! Понятия не имею, – признался о боже. – Еще повезло, что я не держал в руках дорожный знак и не был одет в… – Он неожиданно замолчал и поморщился. – И на мне не было женского белья. – Перепой вздохнул. – Кто-то где-то хорошо поразвлекся, – промолвил он с тоской в голосе. – И это был точно не я. А жаль.
– Попробуй что-нибудь выпить, – посоветовал ворон. – Опохмелись. Клин клином вышибают.
– Но как ты здесь очутился? – настаивала Сьюзен.
О боже оставил бесплодные попытки сфокусировать презрительный взгляд на вороне.
– Не знаю, – пожал плечами он. – А здесь – это где?
Сьюзен посмотрела туда, где только что высился замок.
– Вон там буквально пару мгновений назад стояло одно очень важное здание, – сказала она.
О боже осторожно кивнул.
– Я часто вижу то, чего мгновение назад еще не было, – признался он. – И то, что еще через мгновение уже не вижу. Хоть за это спасибо уж не знаю кому. В общем и целом я стараюсь не запоминать свои видения.
Он снова сложился и упал на снег.
«От замка ничего не осталось, – подумала Сьюзен. – Ничего, кроме мелких льдинок и ветра».
Она снова почувствовала уверенность, что замок не просто исчез. Нет… его тут никогда и не было. Поэтому нет руин, не осталось ни единого свидетельства…
Место было достаточно странным. Согласно легендам, именно здесь жил Санта-Хрякус. Странно, если подумать. Трудно было даже представить, чтобы тут обитал веселый игрушечных дел мастер.
Ветер свистел в деревьях. Снег падал с ветвей. Откуда-то из мрака донесся топоток мелких копытцев.
Похожая на паука фигурка скользнула по сугробу, приземлилась прямо на голову валяющегося без сознания бога и уставилась на Сьюзен глазками-пуговками.
– Не возражаешь? – осведомился бесенок, доставая из ниоткуда свою огромную киянку. – Работу нужно выполнять, несмотря на метафорические, вернее фольклорные, убеждения.
– Слушай, сгинул бы ты, а?
– Думаешь, я плохой? Подожди, вот скоро розовые слоны прилетят, – пообещал бесенок.
– Я тебе не верю.
– Они вылезают из его ушей и с противным чириканьем кружат вокруг головы.
– А, – глубокомысленно изрек ворон. – Очень похоже на малиновок. От них всего можно ожидать.
О боже опять застонал.
Сьюзен вдруг поняла, что не хочет бросать его тут. Он ведь человек. Во всяком случае, внешне. Две руки, две ноги. А здесь он может замерзнуть. Конечно, божество, пусть даже о божество, вряд ли способно замерзнуть, и все равно… Человек человека в беде не бросит. Сьюзен мысленно даже похвалила себя за нормальное, человеческое, мышление.
Кроме того, у Перепоя могли быть некоторые ответы – если, разумеется, она сумеет привести его в состояние, в котором он сможет понимать ее вопросы.
С опушки скованного морозом леса за ними наблюдали звериные глаза.
Господин Крохобор сидел на мокрых ступеньках и рыдал. Ближе к отделу игрушек подобраться он не мог. Всякий раз, когда он пытался туда подойти, людским течением его тут же уносило прочь.
– Доброго вечера, сударь, – услышал он чей-то голос.
Перед ним стоял маленький человечек, весь какой-то кривоватый и неправильный.
– Ты один из эльфов? – наконец спросил господин Крохобор, мысленно перебрав все возможные варианты.
– Совсем нет, сэр. Никакой я не эльф, а капрал Городской Стражи Шнобби Шноббс, а это констебль Посети, сэр. – Существо посмотрело на клочок бумаги, зажатый в руке. – А ты, насколько понимаю, господин Крохобой?
– Крохобор!
– Да, да, все верно. Итак, ты послал сообщение в штаб-квартиру Стражи, и мы отреагировали с достойной похвалы скоростью, сэр, – сообщил капрал Шноббс. – Несмотря на канун страшдества, и работы у нас по самое не хочу, а тут еще страшдественская попойка ждет не дождется, сэр… Впрочем, это не так важно, сэр, поскольку наш Горшок, вернее, констебль Посети, присутствующий здесь и сейчас, не пьет, ему запрещает религия, тогда как я пью, но все равно пришел, ведь это мой гражданский долг, сэр!
По окончании данной тирады Шноббс бодро отдал честь – или то, что, по его мнению, сходило за честь. Разумеется, он мог бы добавить нечто вроде: «И такой богатый ублюдок, как ты, должен отблагодарить упомянутого выше капрала праздничной бутылочкой, а то и двумя или еще каким-нибудь ощутимым способом выразить свою благодарность», – однако не добавил. Все это и так было написано у него на лице. В подобных случаях даже уши Шноббса могли говорить.
К сожалению, господин Крохобор находился в настроении, не способствующем сообразительности. Он встал и указал дрожащим пальцем на верхнюю площадку.
– Я хочу, чтобы вы поднялись туда, – сказал он, – и арестовали его!
– Арестовали кого, сэр? – уточнил капрал Шноббс.
– Санта-Хрякуса!
– За что, сэр?
– За то, что он нагло сидит в гроте и раздает детям подарки!
Капрал Шноббс задумался.
– Сэр, может, ты по случаю праздника того? Ну, рюмашка, другая, третья?… – с надеждой спросил он.
– Я не пью.
– Очень мудро, сэр, – одобрил констебль Посети. – Алкоголь – позор души. Святой Урн, книга вторая, стих двадцать четвертый.