Сапфир. Сердце зверя

Синякова Елена

– ЕСЛИ С МИККИ ЧТО-НИБУДЬ СЛУЧИТСЯ, ТО НЕ БУДЕТ В ЭТОМ МИРЕ ТАКОЙ СИЛЫ, КОТОРАЯ СПАСЕТ ТЕБЯ!!

Я держал его словно тряпичную куклу, сжимая пальцы до хруста, и откидывая от себя его девчонку, которая пыталась его спасти, снова предприняв попытку запрыгнуть на меня скрутить, не понимая, что я могу просто убить ее, и не сразу услышав, что это мой голос раздвоился и звучит двумя басами.

На меня снова кто-то прыгал, придавливая к земле и пытаясь скрутить, но безуспешно, я раскидывал снова и снова эти тени, слыша лишь крик моей

девчонки, которую насильно увозили и забирали от меня, погружая весь этот проклятый мир в хаос и тьму.

Я умирал вместе с ней.

Вместе с ее угасающей надеждой на то, что я приду и спасу ее.

Я продолжал слышать ее дыхание и стук разбитого сердца, даже когда машина с ублюдками увозила мою Микки прочь из леса так быстро, словно кто-то понимал, что я не сдержусь и утоплю эту землю в крови, чтобы только прижать ее к себе крепко-крепко и больше никогда не отпускать!

– Марс, скорее!!!
– кричала испуганно и потеряно Звезда, снова и снова кидаясь на меня и пытаясь вырвать из моей руки Карата, чью жизнь я хотел забрать, как залог за мою боль и сломанные крылья моей девочки, которая стала игрушкой в руках двух злодеев и гениев в погоне за будущим тех, кого называли с одной стороны зверолюдьми, а с другой Берсерками.

— Это больно, я знаю, - прохрипел Карат, не пытаясь сопротивляться или отбиваться от меня, только глядя в глаза своим зеленым разъедающим взором, который мне хотелось навсегда стереть из своей памяти, чтобы никогда больше не позволять играть собой и Мишкой.

Он не пытался хотя бы вцепиться в мою руку, когда я сжал пальцы сильнее, в этом состоянии способный просто сломать ему кадык и вырвать глотку, снова прохрипев:

– Ты не думал, что будет настолько тяжело отпустить ее. Познав все грани физической боли, ты не представлял, что боль душевная может быть настолько невыносимой.

– Замолчи!!! – закричал я своим раздвоенным голосом, готовый просто прогрызть его мощную шею, но своим оглушенным разумом понимая, что он говорит правду, черт побери!

Правду настолько страшную и уничтожающую, что я не знал, как мне избавиться от этой боли, готовый сломать собственные ребра и вырвать обуглившееся сердце, чтобы только один единственный раз сделать хриплый вдох.

– Даже если бы с тебя живьем содрали кожу и подвесили за мышцы, все равно не было бы так больно, как сейчас. Твоя душа пылает и не может найти покоя, словно ей стало мало места в теле.

– ЗАМОЛЧИ!!!

Боги, он был словно демон, не способный чувствовать меня, но способный читать мои мысли!

Еще секунда и я бы придушил его, делая свою жизнь хоть на долю секунды легче, если бы не появился Марс, раскидывая нас в разные стороны, как и в первый раз.

Карат называл его Палачом и говорил, что в жилах этого Бера течет кровь сразу четырех родов, поэтому справиться с ним в одиночку ни под силу никому, из живущих Беров. Но это не остановило меня, я снова кинулся вперед в желании завершить начатое и поставить

жирную кровавую точку в попытках Карата вмешиваться в мою жизнь под благовидным предлогом, от которого теперь я не мог дышать!

Жаль, что Марс был не только сильнее, но и быстрее, в одном прыжке оказываясь рядом, но в этот раз не отталкивая меня как можно дальше, а обхватив руками и удерживая у себя, выдохнул:

– Сапфир, дыши!

И я старался. Но не мог.

Я кричал до хрипоты и полного помутнения рассудка, сосредоточенный только на своей девчонке, которой было так невыносимо больно, в полном бреду понимая, что эту страшную боль ей причинил я.

Это я уничтожил ее, тем, что ушел. Снова.

Марс крепко держал, когда я орал и рычал, разрывая глотку.

Он держал меня, когда я в буквальном смысле вспахивал своими руками и ступнями рыхлую лесную землю, опускаясь вниз, но не давая возможности освободиться от его пут.

– Мы не допустим, чтобы с Мишкой что-либо случилось, - проговорил он тихо, убирая руки лишь когда я обессилено закрыл глаза, сосредотачиваясь лишь на том, в какой части света теперь была моя отважная девчонка, сломленная и разбитая настолько, что не пыталась сопротивляться ненавистным захватчикам, ни морально, ни физически.

Она была раздавлена и опустошена своей болью, даже если приняла её.

– Мой брат уже на месте и будет с ней до тех пор, пока мы не придем. Ты можешь доверять ему.

Я тяжело закрыл ресницы, пытаясь сквозь гул в голове от переполняющих эмоций сосредоточиться на том, что должен был делать, но это ни хрена не получалось, пока я не услышал приглушенный шепот растерянной Звезды, которая явно не ожидала ничего подобного от меня:

– …если бы Мишка знала ваши планы, она бы согласилась на это сама.

Открыв глаза, я окинул ее испепеляющим взглядом, снова почувствовав, словно мне выстрелили из дробовика в самое сердце, потому что это целиком и полностью была моя вина.

Я сам согласился на это.

– Я оставил её одну. Уже в третий раз!
– после крика мой голос осип и стал еще более низким, глухим и устрашающим, когда я повернулся к ним, говоря скорее Карату, чем кому бы то ни было еще, теперь видя, что даже его сильнейшая королевская кровь не стала гарантом неприкосновенности и отметины от моих пальцев уродливыми ссадинами стали проступать на шее.

 - Я должен был забрать ее с собой еще тогда, в первый раз, чертовски много лет назад, когда Мишка была глупой девчонкой, мечтающей о Диснейленде!!!

Глаза Карата тут же сощурились и полыхнули, очевидно в его голове пронеслась сотня всевозможных мыслей относительно моих слов, и скорей всего мыслей верных, судя по тому, как пристально и тяжело он вглядывался в мои глаза, пока не пытаясь перебить поток моей боли и ярости.

– Каждый раз, когда я отворачиваюсь и ухожу, с ней происходит что-то страшное! Сначала тот извращенец на дороге! Теперь вы!!