Сапфиры Айседоры Дункан
Шрифт:
В маленькую провинциальную Шарью Алиса ехала без сожаления. К своей свекрови, Нине Карповне, теплых чувств она не питала, но и неприязни не испытывала, относилась к пожилой женщине уважительно и находила ее вполне приятной. Нина Карповна, на людях ворчливая, с невесткой была любезна – Алиса ее всем устраивала: сдержанная, тактичная, с хорошими манерами. «Зато не придется видеть кислую мину Ленчика и слушать его разглагольствований», – думала Алиса, сидя на полке. Она, как бабушка, подперла кулачком подбородок и смотрела в окно. Под мерный стук колес приятно мечталось: о Максе, над которым она взяла реванш, о любви – красивой и яркой, что обязательно случится, о том, как после отпуска она начнет новую жизнь: сменит привычки, прическу и, может быть, работу. «И мужа не помешает», – беззаботно подумала Алиса. Сейчас никто не мог нарушить плавное течение
Как было бы замечательно встретить его – настоящего мужчину! Такого, который будет относиться к ней трепетно, беречь, защищать и любить. Которому можно доверять. На которого можно положиться. Который будет мало говорить и много делать. Не надо никакой обманчивой мишуры вроде милых стишков, трогательных плюшевых мишек и букетиков из маргариток. Намного важнее реальная забота, подкрепленная делами.
Нина Карповна заметно сдала, но держалась молодцом. Она расстроилась, не увидев сына, надеялась, что он приедет хотя бы на выходные, но и Алисе была рада. Скромный деревянный дом, в саду яблони и старая вишня, заросшие лебедой грядки. Алиса помнила роскошные кусты роз, за которыми еще совсем недавно любовно ухаживала свекровь. От цветника не осталось и следа, лишь неприхотливые ромашки белели в высоких зарослях травы.
Нина Карповна старалась не докучать просьбами и всегда обращалась за помощью извиняющимся голосом.
– У Юлии Львовны надо мед забрать. Если не трудно, сходи, моя хорошая.
Юлия Львовна Севастьянова была ровесницей Нины Карповны, но выглядела значительно лучше. Ее голубые глаза светились радостью, с лица не сходила улыбка. На то имелась причина – из столицы приехал погостить сын.
Прежде чем вручить двухлитровую банку с медом, хозяйка почти насильно усадила Алису за стол. Блинчики с вареньем, творогом, сгущенкой, грибами, мясом, сыром и черный чай с тонким ароматом земляники. Алиса с удовольствием схомячила три больших блина, ничуть не смущаясь волчьего аппетита.
– На здоровье, – улыбалась Юлия Львовна, подливая в чайник кипятку.
Мужчина лет тридцати, сын хозяйки. За все время Алиса от него услышала только: «добрый день» и «до свидания». Он сосредоточенно читал газету и абсолютно ничего не замечал вокруг. Лишь когда гостья засобиралась и повернулась к нему спиной, он осторожно скользнул по ней взглядом.
Крутой склон над речкой Ветлугой, причудливо извивающейся под шелест берез и степенное молчание елей. Алиса устроилась на бревнышке и смотрела вдаль на багряные полосы заката.
– Это самое удачное место. Отсюда лучше всего просматривается окрестность.
От неожиданности она вздрогнула. Алиса не услышала приближающихся шагов, и от этого прозвучавший голос ее напугал. Над ней возвышался Никита Севастьянов, тот самый неразговорчивый мужчина, которого она видела в доме Юлии Львовны.
Он присел рядом и больше не произнес ни слова. «Странный какой-то. В доме вел себя, как глухонемой, и теперь уселся и молчит», – подумала Алиса. Впрочем, ей все равно. Пусть сидит, бревно не ее личное.
Так они и просидели молча, любуясь, как меняет краски вечернее небо.
Чух-чух-чух – стучали колеса. Пых-пых-пых, – передразнивал их Обносков про себя. За мутным окошком мелькали летние пейзажи, умиротворяя и радуя глаз. «Мелколесье, степь да дали», – вертелась у Лени в голове строчка из Есенина. Свесив голову, он лежал на верхней полке и смотрел в окно. Вот бы полететь сейчас, как птичка, – вспомнил он очередную цитату из классики, наблюдая за выводком гусей, важно шагающих по пыльной дорожке. Хорошо им, гусям, их кормят, выгуливают, знай себе щипли травку и наслаждайся жизнью. А тут приходится вертеться, как белка в колесе и думать, как жить дальше. С каким удовольствием он превратился бы сейчас в одного из этих жирных гусей, у которых основная забота – как посытнее набить брюхо. Вообще-то Леня мнил себя орлом, в крайнем случае соколом, но в свете последних событий он готов был стать кем угодно – хоть тушканчиком, хоть земляным червем, только бы не расхлебывать кашу, которую он заварил.
Скорый поезд шел из Петербурга и, как казалось Обноскову, увозил его от проблем. Нервы у Лени расшатались, он подолгу не мог уснуть, а когда засыпал, то видел во сне кошмары. Оксана с окровавленной головой протягивала к нему руку и говорила: «А перстень-то у меня! Вот он, возьми!» – она разжимала кулак, и на ее ладони появлялись сапфиры. «Не надо!» – пятился назад Леня и упирался в стенку. Оксана приближалась, превращаясь в страшное чудовище.
– Ты хотел получить королевский перстень? Забирай! – Каморкин бросил перстень ему под ноги. Леня посмотрел вниз и увидел перед собой вырытую яму.
– Нет! Я не хочу! – закричал он, падая в яму. – Мама! Мама! Спаси меня! – задыхался он в истерике и просыпался.
Три такие ночи совершенно измучили Обноскова, и он решил срочно уехать в Шарью. Там другой мир, мир его детства, где есть мама, которая его пожалеет и защитит. В Шарье сейчас Алиса, такая родная и домашняя, без своего пижона Инархова и прочих поклонников. Жену он уже почти простил. Она, конечно, была не идеальной и доставляла массу переживаний, особенно в последнее время, но без нее плохо. Рядом с ней Леня чувствовал свою значимость, а это для него важно. Сейчас, после проваленного плана обогащения, Леня слегка померк в собственных глазах и нуждался в том, чтобы самоутвердиться. Все-таки правильно, что он поехал в Шарью. Работа потерпит, никуда не денется, а собственный покой – нет. Обносков ехал и предвкушал, как он будет наслаждаться жизнью в предстоящие дни. Две заботливые женщины – жена и мама будут ходить вокруг него на цырлах, стараясь угодить. Мама потому, что это мама. Она всегда опекала своего единственного и любимого сына. Он для нее был и всегда останется Ленечкой, маленьким, сладеньким, самым лучшим. Он мамина радость, свет в окошке, ее надежда и смысл жизни. Алиса перед ним виновата, и ее прямая обязанность – расстараться и заслужить прощение. Он-то другую жену найдет запросто, стоит только свистнуть, выстроится очередь из стройных ног на высоких каблуках. Мужики нынче в дефиците, поэтому бабам любой за счастье, а он, Леонид Обносков, не любой, он мужчина экстра-класса. Алиска красивая, но этого мало, чтобы замуж взяли. И чего уж там, не первой свежести. Это мужчины с годами как драгоценное вино становятся, а девушки с возрастом обесцениваются, после двадцати трех им ловить уже нечего. Алиса раньше могла носом вертеть, когда ей девятнадцать было, а сейчас, чтобы одной не остаться, она должна за мужа обеими руками держаться, потому как быть замужем для женщины – святое. Можно иметь тысячу поклонников, но ни одна сволочь замуж не позовет. Алисе пора спуститься с небес на грешную землю, а если сама она это не сделает, придется ей помочь. Да, да, такая у него нелегкая задача – жену воспитывать. Что же поделать, если она до сих пор в розовых облаках витает и в сказочных принцев верит? Нет, все-таки один принц ей в жизни повстречался, здесь против фактов не попрешь. Ей в отличие от большинства женщин крупно повезло. Другие и одного встретить не могут. Так что Алискин лимит на принцев по-любому исчерпан. Один принц – это уже много, а двух принцев даже в сказках не бывает.
Алиса никогда не чувствовала скуки. Вообще. Или ей так только казалось потому, что в ее жизни еще не было обстоятельств, в которых ей стало бы скучно. Она могла долго обходиться без общения и телевизора. Отсутствие телевизора воспринималось ею скорее как благо, нежели как неудобство. Леня постоянно его смотрел, поэтому Алиса радовалась возможности отдохнуть от включенного экрана. Ей нравилось болтать в компании подружек, щебетать о своем, о девичьем; пить кофе с пирожными и любимым вишневым ликером, обсуждая модные тряпочки и прочие женские штучки. Но и без подруг Алиса чувствовала себя хорошо. Ей было интересно с самой собой. Вот и здесь, в Шарье, с единственным центром досуга в виде дома культуры да парочки кофеен на площади, она и не думала скучать. Она отдыхала от мегаполиса в тихой провинции и находила в этом удовольствие.
Алиса облюбовала симпатичный пятачок в саду свекрови и решила его преобразить. По ее замыслу, должна была получиться альпийская горка. Она как сумела вскопала почву и очистила ее от сорняков. На рынке с воодушевлением выбирала семена, которые собиралась посадить. Ей хотелось, чтобы клумба получилась нарядной, с яркими душистыми цветами. В садоводстве горожанка Алиса разбиралась неважно, она следовала написанному в специальных журналах и советам свекрови. Нина Карповна охотно делилась с невесткой своим богатым опытом выращивания цветов, а уж цветоводом она была знатным. У пожилой женщины светлело лицо, когда она рассказывала, как нужно выбирать семена и как их высаживать, чтобы они проросли.