Сапожок Принцессы
Шрифт:
– Но у меня не будет другой возможности, – возразил он все так же тихо и, не дожидаясь разрешения, придвинул стул настолько близко, что мог шептать ей прямо в ухо, не мешая публике и оставаясь невидимым в темной глубине ложи.
– У меня не будет другой возможности, – повторил он, вновь не удостоившись ответа – Леди Блейкни всегда столь окружена вниманием, столь лелеема своим двором, что у доброго старого друга так мало шансов.
– Но, сударь, вы, может быть, все-таки найдете другую возможность. После оперы я собираюсь на бал к лорду Гренвилю, уж, верно, и вы там будете. Там я, пожалуй, смогла бы вам уделить минут пять…
– Три минуты с глазу на глаз в этой ложе меня больше устраивают, – мягко прервал он. – И я надеюсь, что у вас все-таки хватит мудрости выслушать меня, гражданка Сен-Жюст.
Маргарита инстинктивно вздрогнула. Шовелен взял щепотку табака. Он говорил шепотом, в его водянистых лисьих глазах, в его движениях был какой-то намек, тень еще не разгаданной опасности, что-то, от чего кровь стыла в жилах.
– Это угроза, гражданин? – спросила она наконец.
– Нет, прекрасная леди, нет. Это стрела, но она пущена в воздух. Ваш брат Сен-Жюст в опасности.
На красивом лице не дрогнул ни один мускул. Хотя Шовелен мог видеть лишь ее профиль, поскольку Маргарита не отрывала глаз от сцены, он был наблюдательным и заметил неожиданный холод в глазах, окаменевший рот и напряженную скованность во всей грациозной фигуре.
– Ах, вот как, – сказала она с наигранным весельем. – В таком случае, я думаю, что вам лучше оставить все эти ваши интриганские выдумки, пойти к себе и дать мне наконец возможность послушать музыку.
И она стала нервно постукивать рукой по барьеру ложи. Селина Сторейс в этот момент исполняла «che faro», [5] и весь театр замер, прикованный восторженными глазами к губам примадонны. Шовелен сидел не двигаясь и спокойно смотрел на нервную маленькую руку, которая одна только свидетельствовала о том, что стрела попала в цель.
5
Заключительная ария Эвридики, в русском переводе – «О, жребий злосчастный…».
– Итак? – неожиданно резко и все с той же откровенной безучастностью спросила она.
– Итак, гражданка? – вежливо подхватил он.
– Что мой брат?
– У меня есть для вас новости о нем, которые, как мне кажется, будут вам интересны. Но позвольте мне прежде кое-что объяснить. Не возражаете?
Вопрос был излишним, он и так уже чувствовал, что, несмотря на гордо вскинутую голову, каждый ее нерв натянут в мучительном ожидании его слов.
– Недавно я просил вас о помощи, гражданка… Франция в ней нуждается, и я думал, что на вас можно положиться. Но вы мне ответили… Затем мои собственные дела и ваши светские обязанности разлучили нас, а за это время многое успело произойти…
– Нельзя ли без предисловий, гражданин, прошу вас, – перебила она. – Музыка начинается, и публике будет неприятно слышать ваш шепот.
– Одну минутку, гражданка. В тот день, когда я имел честь встретить вас в Дувре, менее чем через час после вашего последнего слова мне достались кое-какие бумаги, открывающие некоторые хитроумные замыслы освобождения французских аристократов, в частности изменника де Турней, разработанные этим накрахмаленным наглецом, постоянно лезущим не в свои дела. Так что кое-какие из нитей этой мифической организации уже у меня в руках, но это далеко не все. И я хотел бы… нет, вы должны мне помочь собрать их вместе.
Маргарита, слушавшая его с подчеркнутым нетерпением, пожала плечами и весело ответила:
– Но, сударь, ведь я вам уже сказала, что меня мало волнуют все эти ваши проблемы с Сапожком Принцессы. И если вы собираетесь говорить не о моем брате…
– Немного терпения, я продолжаю, гражданка, – сказал он невозмутимо. – Два джентльмена, лорд Энтони Дьюхерст и сэр Эндрью Фоулкс, в ту ночь были в «Отдыхе рыбака».
– Да, я знаю, я видела их там.
– Было уже известно, что они принадлежат к этой проклятой лиге; сэр Эндрью Фоулкс сопровождал графиню де Турней с детьми через Канал. Когда оба молодых человека остались в харчевне одни, мои люди ворвались в дом, связали обоих щеголей, вытащили у них все бумаги и отдали мне.
Маргарита вдруг догадалась, в чем дело. Бумаги?.. Он был неосторожен?.. Сама мысль об этом повергла ее в невыразимый ужас. Но она никогда не показывала этому человеку своей боязни и поэтому теперь легко и весело рассмеялась.
– И ваша наглость осталась безнаказанной? Разбой!
Насилие! В Англии! В переполненной народом харчевне?! Ваших людей должны были схватить на месте.
– Допустим, их поймали – и что? Они – дети Франции и хорошо вышколены вашим покорным слугой. Если бы их поймали, они пошли бы в тюрьму или на галеоны без лишних слов. В любом случае был смысл рискнуть. А харчевня не самое худшее место для таких дел, и мои люди прекрасно доказали это.
– Ну, и что бумаги? – спросила она беззаботно.
– Увы, хотя в них я и нашел настоящие имена и планы и мог бы разрушить ближайшие их ходы, но, к сожалению, пока только ближайшие, ведь подлинного имени Сапожка Принцессы я еще не знаю.
– Ах, мой друг, – сказала она все так же кокетливо. – Так зачем же вы не остались там, где вам так повезло? Тогда бы мне удалось спокойно послушать музыку. Так что, если вы не собираетесь говорить о моем брате… – добавила она, притворно зевая.
– Я как раз собираюсь, гражданка. Среди бумаг оказалось письмо сэру Эндрью Фоулксу, подписанное вашим братом Сен-Жюстом.
– Ну и что?
– Письмо представляет его не только симпатизирующим врагам Франции, но едва ли не членом лиги «Сапожок Принцессы», во всяком случае ее реальным помощником.
Гром грянул, но Маргарита уже ждала этого и собрала все силы, чтобы не показать страха, чтобы выглядеть безучастной, даже кокетливой. Она призвала на помощь весь свой ум, тот самый ум, который когда-то был назван проницательнейшим в Европе. И теперь она устояла. Она знала, что Шовелен говорит правду, – он был слишком серьезен, слишком слепо предан своему делу, слишком горд за своих соотечественников – этих солдат революции, чтобы опуститься до такой низкой лжи.
Письмо неосторожного Армана было у Шовелена в руках. Маргарита знала это так же точно, будто видела его своими глазами. И Шовелен будет держать его при себе, пока не разорвет или не использует против Армана в своих целях. Но она все же продолжала смеяться еще веселее и громче, чем прежде.
– О, сударь, – сказала она, ясно и открыто взглянув на Шовелена. – Я же вам говорила, оставьте свои интриганские выдумки… Арман – член лиги таинственного Сапожка Принцессы! Арман помогает французским аристократам, презирая их!. Эта сказочка, клянусь, свидетельствует о неистощимой вашей фантазии!