Сапожок Принцессы

Орчи Эммуска

– Вы предпочитаете быть оскорбленной французской аристократкой, приезжающей в эту страну? – Шовелен знал, куда посылает стрелу. Юные свежие щеки Маргариты побелели, как мел, она закусила губу, чтобы скрыть, что стрела и в самом деле попала в цель.

– Это не относится к делу, – сказала она наконец равнодушно. – За себя я сама отвечу, но эту грязную работу я делать отказываюсь, как для вас, так и для Франции. У вас достаточно мерзавцев, используйте их, мой друг.

И, отвернувшись от Шовелена, Маргарита Блейкни направилась прямо в харчевню.

– Но это не последнее ваше слово, гражданка, – произнес Шовелен в тот момент, когда полоса света из прихожей

уже осветила ее элегантную, богато одетую фигуру. – Я надеюсь, мы еще встретимся в Лондоне.

– Да, мы встретимся в Лондоне, – сказала она через плечо. – Но это мое последнее слово.

Она открыла дверь и скрылась из глаз Шовелена, он же еще на несколько мгновений задержался на крыльце, взяв на пальцы понюшку табаку. С ним обошлись как с мальчишкой, но на его лисьей проницательной мордочке не было ни смущения, ни сожаления, наоборот, откровенно саркастическая и совершенно дьявольская улыбка порхала в уголках его тонких губ.

Глава IX

Нападение

Затянувшийся дождливый день сменила прекрасная звездная ночь, прохладная, словно бальзам, ночь позднего английского лета, с ее характерной влажностью, запахом сухой земли и опадающих листьев. По лондонской дороге с сэром Перси на козлах отъезжала карета, запряженная четверкой лучших чистокровных коней. Он держал поводья в своих изящных, почти женских руках, а сзади него, закутавшись в дорогие меха, сидела леди Блейкни. Путешествие протяженностью в пятьдесят миль летней звездной ночью! Маргарита всем существом своим отдавалась этому наслаждению… Сэр Перси был страстным кучером. Его лошади, несколько дней назад преодолевшие путь до Дувра, были теперь достаточно свежи и энергичны, чтобы сделать приятным путешествие. Маргарита упивалась несколькими часами уединения; мягкий ночной ветерок, овевающий щеки, уносящиеся вдаль мысли – мечта, да и только. Она уже знала по прошлому опыту, что муж будет говорить мало, если вообще скажет что-нибудь; он много раз уже возил ее в прекрасной карете по ночам, долгие часы от одного места до другого, делая при этом не более пары случайных замечаний по поводу состояния погоды или дорог. Он очень любил ездить ночами, и Маргарита очень скоро привыкла к этой его причуде. Сидя часами за его спиной и восхищаясь его искусным управлением лошадьми, она никак не могла понять, что находит он в этих прогулках. Он никогда ей не объяснял, а спрашивать она не решалась.

В «Отдыхе рыбака» мистер Джеллибенд, неторопливо обходя зал, тушил огни. Все его завсегдатаи уже разбрелись, лишь наверху в уютных маленьких спальнях оставалось несколько важных гостей; графиня де Турней с Сюзанной и виконтом. Также было готово еще две спальни для сэра Эндрью Фоулкса и лорда Энтони Дьюхерста на случай, если они окажут честь остаться на ночь. В данный момент молодые волокиты комфортабельно расположились перед очагом с огромной потрескивающей колодой.

– Джелли, ну что там, все ушли? – спросил лорд Тони солидного хозяина, «медового князя», убирающего стаканы и кружки.

– Как видите, все, милорд.

– Слуги твои тоже все ушли спать?

– Да, все, кроме дежурного мальчика. Но я думаю, что он тоже скоро заснет, ракалья, – со смехом добавил Джеллибенд.

– В таком случае, мы сможем поговорить полчаса без помех?

– Как вам угодно, милорд… Я оставлю свечи на кухонном столе. Комнаты ваши уже готовы.

Сам-то я сплю наверху, у себя, но, если что, кричите погромче, я услышу.

– Хорошо, Джелли… и… я прошу тебя потушить лампу, нам хватит света от очага, кроме того, нам не хотелось бы

привлекать внимания прохожих.

– Хорошо, милорд.

Мистер Джеллибенд сделал все, что от него требовали: потушил старую лампу, висевшую на балке под потолком, задул все свечи.

– Принеси-ка бутылочку вина, Джелли, – не удержался сэр Эндрью.

– Хорошо, сэр.

Джеллибенд ушел за вином. Комната была полностью погружена во тьму, оставался лишь кружок красноватого колеблющегося света от ярко горящих в очаге дров.

– Больше ничего, джентльмены? – спросил Джеллибенд, возвратясь с бутылкой вина и парой стаканов, которые поставил на стол.

– Все отлично, Джелли, благодарю, – ответил лорд Тони.

– Спокойной ночи, милорд! Спокойной ночи, сэр!

– Спокойной ночи, Джелли!

Юноши сидели молча, пока не стихло эхо тяжелой поступи мистера Джеллибенда по коридору и лестницам. Но вот этот звук умер, и все в «Отдыхе рыбака», казалось, погрузилось в сон, за исключением двух молодых людей, пивших в полной тишине у огня. Ничего не было слышно в зале, лишь тикали старые дедовские часы да потрескивали дрова.

– Хорошо. Итак, опять в то же время, Фоулкс? – спросил наконец лорд Тони.

Сэр Эндрью явно дремал, глядя в огонь и видя в нем, должно быть, хорошенькое, пикантное личико с большими карими глазами и копной черных кудрей вокруг детского лба.

– Да, – сказал он все так же задумчиво. – Хорошо.

– Никаких изменений? – Никаких.

И лорд Энтони радостно рассмеялся, вновь наполняя вином свой стакан.

– Я думаю, о том, что ты провел это время самым приятным образом, даже нечего спрашивать.

– Нет, дорогой, вопросы и в самом деле излишни, все было отлично! – ответил сэр Эндрью весело.

– В таком случае за ее здоровье! – радостно предложил лорд Тони. – Она милая девушка, хотя и француженка. Так что желаю тебе удачи на этом цветущем пути.

Он осушил свой стакан до последней капли и перебрался поближе к сидящему у огня другу.

– Прекрасно. Я думаю, следующее путешествие совершишь ты, Тони, – сказал сэр Эндрью, отрываясь от своих мыслей. – Ты и, конечно же, Гастингс. Надеюсь, и у тебя будет столь же приятное поручение и столь же очаровательный спутник, как у меня. А нет ли у тебя каких мыслей?

– Нет, у меня нет, – вежливо оборвал его друг.

– Хорошо, в другой раз об этом. А теперь, – добавил сэр Эндрью, и его молодое жизнерадостное лицо неожиданно сделалось серьезным, – не пора ли о деле?

Оба молодых человека вплотную сдвинули стулья и инстинктивно, несмотря на то, что были одни, понизили голос до шепота.

– Я видел Сапожка Принцессы с глазу на глаз всего несколько мгновений в Кале пару дней назад, – сказал сэр Эндрью. – Он прибыл в Англию на два дня раньше нас. Он от самого Парижа сопровождал группу людей, одетый, ты и не представишь себе, старой торговкой с базара, и сам управлял крытой повозкой до тех пор, пока они благополучно не выбрались из города, а в повозке среди турнепса и капусты лежали спрятанные графиня де Турней, Сюзанна и виконт. Им самим небось и в голову не пришло, кто был их возницей. Он провез их прямо через строй солдатни и толпу визжащей черни, которые орали: «Долой аристократов!» Тем не менее повозка спокойненько проехала, как и все прочие, причем Сапожок Принцессы в шали, нижней юбке и капоре орал «Долой аристократов!», пожалуй, громче их всех, клянусь! – сказал юноша, и глаза его наполнились восторгом за своего предводителя. – Он просто кудесник, волшебник! Его наглость выше всяких границ, и на этом он всегда выезжает.