Саша
Шрифт:
– Текстильная промышленность была ведущей отраслью в Англии и её объём производства позволяет не только удовлетворить потребности в одежде населения Англии, но и отдавать на экспорт.
Никита отвечал на вопрос, постоянно смотря в учебник и нисколько этого не стесняясь. Он знал, что его не будут ругать за это, но и хорошую оценку ему не поставят, что, впрочем, не волновало юношу.
– Хорошо, – сказала Алла Леонидовна, когда Никита Куцов закончил читать, и сразу спросила другого ученика, не сообщая Никите, какую оценка ему ставит. Система оценивания у этого преподавателя, по наблюдению Саши,
Саша сегодня мог позволить себе немного пошалить, ведь на прошлом уроке географии он уже отвечал, а два снаряда в одну воронку не падают. Майтанов сидел рядом с Артёмом, человеком, который был в этом коллективе светилой, самым умным и уважаемым за острый язык и гордость. Он, как Саша, не особо общался за пределами школы с одноклассниками, хотя скучным его никто бы не назвал, просто Музарченко отгораживал себя от других, Саша про него думал, что он экстравертный интроверт.
– Нет, я так не думаю, – тихонько, изредка оборачиваясь на собеседника, говорил Саша, – всё-таки переезд в другую неевропейскую страну не имеет большого смысла.
– Почему плохо? – спросил Артём, наклонив голову на бок. – Ведь определённые дивиденды ты получаешь.
– Вот смотри, – начал выдвигать свою точку зрения Майтанов. Артём был одним из немногих людей, с которыми вступал в некое подобие спора, в дискуссию, – предположим, ты попадаешь в чужую страну с чужими обычаями. Что ты будешь чувствовать? Потребность в социализации. Там у тебя не будет ни друзей, ни даже знакомых, что затруднит твоё… твою социальную интеграцию. В итоге, это негативно скажется на твоей продуктивности, ты не сможешь реализовать себя в рабочем и социальном планах. Кстати, а как насчёт того, чтобы найти хорошую работу при отсутствии связей внутри страны? Уж ты то вряд ли найдёшь друзей.
– У меня их и здесь нет, и я не совсем согласен с тобой. Действительно, риск велик обосраться, но благодаря такой смене обстановки человек начинает испытывать стресс. Что такое стресс? Многие считают его злом, я же – благом. Он заставляет человека делать невозможное, а какой способ будет лучше, нежели упиздовать в другую страну с непохожими на нас людьми? Там и раскроется весь потенциал, будет сложно, но разве людям бывает легко?
– Это верно, но нельзя же так категорично отказываться от родных людей и культуры. И если, к примеру, отправиться в условную Чехию, то я и ты будем всё равно испытывать стресс, но горазд меньший, чем при переезде в Зимбабве, а много стресса приведёт только к выгоранию и депрессии.
– Ну ты и загнул, в Зимбабве, – фыркнул Артём. Ему нравился этот разговор, потому что в такой полемике он умел слушать и находить что-то новое для себя, – я не предлагал шило на мыло менять. Узнавать новых людей с другими стереотипами поведения гораздо более привлекательно чем смотреть на скучные соборы. Я имел ввиду отправиться
– В Японию, Китай, Корею? Зачем ехать туда, где лучше? Ведь недаром есть такая поговорка, лучше там, где нас нет. Можно здесь жизнь сделать достойной, тем более что потенциальных ресурсов для хорошей жизни у нас полно.
– И как ты собираешься это сделать? Поставить во главу человека, который всё исправит?
– Ну, да, – искренне веря в свои слова, сказал Саша.
– Не смеши меня, – поморщился Артём, – народ – вот истинный показатель состояния государства, тут дело не в правителе, народ решает каким оно будет, без него невозможны любые свершения. Наполеон сам себе дорогу к славе не построил.
– Наполеон имел успех с помощью народных деяний – я с этим не спорю. Но кто сплотит этот народ? Кто показал им, что они могут быть великими? Роль одного человека очень важна для развития этноса.
– Но не решающая, вспомни того же Александра Невского. Его не раз собственный народ, который спасал, посылал нахер, хотя твой тёзка заслуживал признания и уважения за свои подвиги. Он так и не смог изменить Родину к лучшему, не смотря на то, что тоже, как и Наполеон, был великим человеком, может даже более лучшим, попадись ему французы 18 века, мы не узнаем этого.
– Возможно ты прав, не знаю, надо будет на досуге подумать, – сказал Саша, потирая подбородок левой рукой и морща лоб. Глядя на состояние, в которое погрузился товарищ, Артём прекратил разговор и обратил своё внимание на учителя, всё также продолжающего монотонно повествовать о РНК.
Саша был погружён в размышления о вышесказанном, только звонок и ритуальный бессмысленный вопрос учителя – «Вопросы есть?» – заставил юношу вернуться в реальность.
– Саша, ты идёшь с нами сегодня? – спросил Никита, подходя к Саше, клавшему учебник в портфель.
– Глупый вопрос, конечно, иду, – без промедления ответил Майтанов.
– Хорошо, удивительно, сегодня никто не слился, – удивился Остап, подошедший сзади к Никите, чем того напугал, – мне надо найти Серого, не знаете, где он?
– Посмотри на доске расписания, где 10-А сейчас, урод, нельзя так людей пугать, я старый, мне чуть-чуть осталось, – негодовал Куцов.
– Да по любому сейчас старшаки в столовке, особенно Серый, – сказал Иван. Все вышли в коридор, хорошо проветренный благодаря открытым окнам.
– Ну пойдёмте в столовку тогда, всё равно делать нечего, – сказал самую мотивирующую для молодых людей фразу Никита.
Торской оказался прав, 10-А самым последним вместе с 9-ыми и 11-ыми обедал, в том числе пацан, зовущийся в простонародье Серым. Саша, Никита, Остап, Иван, Лиза и Амелия подошли к столам, где обедал 10-А завязался разговор.
– Здорово, приятного аппетита.
– Привет и тебе не подавиться.
– У нас контроха сегодня по матеше была, жопа полная, я ничего не сделал и списать, сука, не смог.
– Потому, что не надо с таким же долбоёбом, как ты, сидеть.
– Так я рассчитывал на то, что нас, как хороших друзей, рассадят, а в 21 кабинет парт свободных нет, поэтому меня или моего другана пересадят к вечно свободной отличницы Асе, но нас наебали…
– Надо было больше шуметь на уроках, когда вместе сидите.