Саша
Шрифт:
На вид ей 35-40 лет, небольшого роста и крупного телосложения. Имела длинные светлые волосы и ничем непримечательное лицо, всё было средним, не красиво и не уродливо. Одета она была, как и два предыдущих учителя, в платье и туфли, только цвет платья был чёрный и в районе шеи повязан красивое красное матине.
– Добрый день, Никита, слезь со стола, – сказала приветливо Юлия Юрьевна, неся в руках папку с бумагами.
– Здравствуйте, – поприветствовали ученики, не вставая с мест, но зато искренне. Никита, без злобы на учителя, правильно уселся за парту на стул.
– Ох, как же замоталась со всеми этими бумагами. Так, дети, скажите, пожалуйста, а что мы проходили на прошлом уроке?
– Мы проходили историю
– А на чём конкретно я остановилась? На Гуситских войнах? Хорошо, тогда не подписывайте число, тему и просто продолжайте.
И начался урок истории, который у этого преподавателя был желанным у учеников по нескольким причинам: во-первых, на данном уроке можно было делать всё, что угодно: списывать домашку, разговаривать, играть на устройствах и в карты (главное не наглеть с игрой в карты, делать вид, что пытаешься не спалиться). Были случаи, когда ученики приносили шахматы и им Юлия Юрьевна ничего не говорила. Основным правилом, которое не следовало нарушать – не мешать вести урок, что ученики на добровольной основе и делали. Во-вторых, у учителя очень легко было получить хорошую оценку в аттестат, потому что, в отличие от Марии Ивановны, понимала, что у людей есть разные способности и интересы, и что их уже поздно менять. Поэтому преподаватель очень редко злился на учеников, а они в свою очередь не обижались на её справедливые замечания. В-третьих, Юлия Юрьевна хороший собеседник, который не только понятно и интересно рассказывает о предмете изучения, но и с которым есть о чём поговорить помимо истории на обыденные тему, например, про новые вышедшие фильмы и т.д. Поэтому учителя ученики уважали, да и он, наверное, их тоже.
– В январе 1592 г. был издан Сен-Жерменский эдикт, по которому гугеноты могли исповедовать свою веру за городскими стенами или в частных домах.
– Как вы думаете, как долго будут продолжаться религиозные войны и закончатся ли они вообще? – задал вопрос Артём Музарченко.
– Я думаю, что войны вряд ли прекратятся. К сожалению, люди до сих пор не научились понимать чувства других верующих, так что, чтобы прекратить войны, нужно чтобы все люди верили в одну религию, – то-ли серьёзно, то-ли шутя ответила Юлия Юрьевна.
– Всё равно не получится искоренить религиозные убийства, потому что во все времена найдётся человек, воспринимающий веру в божество по-другому и за это истинно верующие его сожгут на костре, – согласился Артём.
– А разве через время религия полностью не исчезнет, потому что технологический прогресс поставит все точки над в вопросах веры? – спросила Лиза, поддав корпус вперёд.
– Нет, люди всегда будут верить в бога или божеств, потому что так проще утроено миропонимание, – ответил Артём.
– Да, отчасти, это действительно так. В национальных религиях многих стран регулируются нормы поведения, обычаи и моральные принципы, которые закреплены законодательных актах, поэтому основные моральные принципы религиозных течений близки людям, даже атеистам, потому что они отражают культуру того или иного народа, так что я не думаю, что люди когда-либо перестанут верить, – согласилась с Артёмом Юлия Юрьевна.
Вот такие беседы могли вестись на уроке истории. Тем временем, Саша слушал этот разговор с Антоном Аликаевым и дополняли своими замечаниями. Товарищ Майтанова имел очень редкую и полезную способность, неся для другого человека полную пургу, не терять к себе хорошего расположения, поэтому ему было легко общаться с людьми, обладающими противоположными Антону взглядами.
– Религия – вера в сверхъестественное, а значит априори не может быть умным, что ведёт за собой следующий вывод, что веруны – долбоёбы, – говорил Антон Саше.
– Не всегда, – поддерживал дискуссию Саша, – как можно назвать глупыми таких людей
– У них просто не было иного альтернативного взгляда на мир из-за повсеместной пропаганды религии.
– Как скажешь, – сказал Майтанов, но при своём мнении он оставался. Саша был уже достаточно разумным человеком, чтобы понимать, что споры на такую тему не приведут ни к чему хорошему, особенно если об этом говорить с взрослыми, этого вообще делать нельзя, потому что старшие не воспринимают подростков за полноценных людей, а свои взгляды считают истинными, так как опыта больше же (это касается исключительно глупых человеков).
Таким образом в расслабленном состоянии и совсем незаметно прошёл урок истории, ученики после звонка записали домашнее задание в дневник, которое никто не делал и не проверял, и двинулись к кабинету географии. В кабинете всё ещё проходил урок, поэтому оставив портфели у дверей, ученики направились в столовую, потому что сейчас была очередь обедать у 8-х классов. Кушали в столовой почти все, кроме тех, чьи родителе не заплатили за питание, им приходилось давить слюни в коридоре. В классе были счастливчики, которые носили из дома вкуснейшую, в сравнении с качеством приготовления в школьной кухне, еду, им все завидовали. А пока Саше приходилось стоять в очереди к окошку, выдающему тарелку с картошкой, сосиской, капустой и чай, в котором сахара было больше, чем воды, из-за чего им невозможно было утолить жажду. Хорошо хоть картошка оказалась горячей, если она остывала, то прилипала к тарелке. Такое качество еды не оставляло шанса на благовоспитанную трапезу, поэтому частенько в стаканах из-под чая лежал надкушенный кусочек хлеба.
Поев и пообщавшись с учениками из других классов, наша компания направилась сначала в туалет. Туалет – это очень важное место для детей, ведь он защищает их от внимания учителей, не каждый преподаватель будет заглядывать в сортир по любому поводу. Поэтому в этом помещении очень часто устраивались сходки, на которых можно было покурить в окно или списать домашнюю работу, если не удалось это сделать в кабинете.
Саша опять опоздал, поэтому пришлось просить разрешения войти, благо учитель был нестрогим, так что всё хорошо обошлось.
– Заходите, – только сказала немного уставшим спокойным голосом на просьбу войти Алла Леонидовна. Ей было 60 лет, седая, набравшая лишний вес женщина, имевшая большой нос картошкой, бледные губы и хорошо очерченные временем складки носогубки, так что напоминало ученикам её лицо морду бульдога. Глаза часто были часто скрыты за веками и за очками, что делало её лицо постоянно грустным.
– Сегодня мы будем проходить экономическое развитие Восточной Европы, – сказала Алла Леонидовна. Честно сказать, этот преподаватель очень похож на другого, Марину Александровну, но всё же отличался от него. Да, у неё всё те же навевающие скуку приемы повествования, способного заинтересовать только ярого фанатика географии, да и то не всегда, тот же пофигизм в отношении предмета. Она скорее всего преподавала не из побуждения пролить свет знания на глупые головы учеников, а чтобы просто выжить. На её уроках можно было делать всё, что угодно, кроме тех вещей, которые строго-настрого запрещал устав школы, например, игру в азартные игры.
– Перед началом новой темы я бы хотела послушать ответы на вопросы по предыдущей теме, – сказала Алла Леонидовна, сидя за столом и смотря в журнал, – на первый вопрос о основных видах хозяйств Западной Европы ответит… Никиты Куцов.
– Сейчас, одну секунду, – ответил не сразу Никита, потому что был занят более приятными для него вещами, вследствие чего пропустил мимо ушей просьбу учителя, и только благодаря одноклассникам Куцов обратил на это внимание. Одноклассники предоставили неготовому к вопросу Никите учебник с выделенными в нем ответом, и Саша услышал, как монотонный голос читал: