Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья
Шрифт:
— Я знал это с самого начала, — ответил он заносчиво. — А знаешь ли ты, собака, кто я такой?
— Ну?
— Я юма и состоял при нашем вожде и его скво.
Он сделал еще пару шагов по направлению к лежанке жены, но вдруг резко повернулся на сто восемьдесят градусов и выскочил наружу. Я не стал ему мешать, теперь это уже не имело значения.
Жена лжезуни медленно поднялась с лежанки. Я спросил ее:
— Ты хочешь уйти вместе с ним?
Она не ответила.
— Иди. Мы не держим тебя.
Она
— Если я останусь, что вы сделаете со мной?
— Ничего. С женщинами мы не воюем. Делай что хочешь, но и нам не мешай.
— Сеньор, я вижу, вы хороший человек. Я остаюсь и не буду мешать вам.
После того как мы тщательно задернули занавеску из шкуры над входом, мои товарищи тоже взялись за свои ружья. Я снова присел к очагу, за мной — Эмери и Виннету. Франц Фогель испуганно пробормотал:
— Бога ради, не садитесь туда!
— Это почему же? — спросил я.
— В вас могут выстрелить через любую дырочку в шкуре.
— На то, что у них появится такое желание, мы как раз и рассчитываем. Уверяю вас, у нас реакция лучше, чем у них, и мы проучим их как следует. Садитесь радом с нами и ничего не бойтесь. Ведите себя так, словно ни о чем не подозреваете, иначе они насторожатся, потому что, конечно же, будут наблюдать за нами.
— А если они захотят взять дом штурмом?
— Как же, по-вашему, они это могут сделать?
— Ну, бросятся все разом к двери.
— Нет, этого они делать не станут, потому что знают: в этом случае все наши ружья будут нацелены на них.
Фогель сел спиной к двери, стараясь выглядеть как можно более спокойно. Но время от времени он все же непроизвольно вздрагивал — видно, ему рисовались картины коварного нападения. Мы разговаривали нарочито громко, боковым зрением зорко следя за шкурой над входом. Она иногда покачивалась, но только под порывами ветра…
«Ага, вот они! — сказал я про себя, заметив, как снизу под шкуру осторожно просунули ствол ружья. А в следующую секунду выстрелило Серебряное ружье Виннету. Раздался страшный вопль.
— Началось! — воскликнул Эмери. — Ну и чудаки эти ребята. Думают, нас можно вот так запросто взять и подстрелить, забыли, видно, с кем имеют дело.
— Сейчас они отойдут ненадолго, — сказал я. — А не подняться ли нам на крышу? Там у нас будет хороший обзор.
Виннету кивнул в знак согласия.
Высота дома была локтей пять, не больше. Мы погасили огонь в очаге, Эмери снял со стены кремневое ружье индейца и начал пробивать крышу его прикладом. Виннету был у него на подхвате, а я занял оборону возле двери. Осторожно высунул голову наружу. Возле двери никого не было. Я посмотрел направо — никого, налево — о! там было значительно интереснее, кто-то, ступая по-индейски осторожно, приближался к дому. Я подождал, пока он не оказался футах в
Тем временем дождь перестал и небо начало проясняться. Это было очень кстати, потому что в потолке уже зияла большая дыра. Встав по очереди на широкие плечи Эмери, Виннету, Франц Фогель и я вылезли на крышу, потом за руки подняли и его. Двигаясь ползком, мы разошлись в разные стороны: я взял на себя фасад дома, Виннету — его заднюю стену, Эмери занял позицию справа, а Фогель — слева.
Осторожно глянув вниз, я заметил прямо под собой двоих парней и дважды выстрелил в воздух. Они испугались и стремглав скрылись. Раздался выстрел из Серебряного ружья Виннету. Он прокричал:
— А ну-ка отойдите немедленно от лошадей! Я не шучу! А кто не понял, может получить пулю в голову.
Эмери и Францу тоже пришлось пустить в ход свои ружья. В общем, первую атаку мы отбили. Вскоре все стихло.
Мы спустились через дыру в дом. Индианка сидела все в той же позе, в какой мы ее оставили. Мне подумалось, что эта женщина, пожалуй, не слишком привязана к своему супругу. А Виннету спросил ее прямо:
— Почему моя краснокожая сестра не ушла к своему мужу?
— Потому что я ничего не хочу слышать о нем больше, — ответила она и добавила: — Сеньоры, дайте мне немножко денег, чтобы я смогла вернуться к своему племени.
— Ты хочешь вернуться в Сонору одна? — удивился я. — Но тебе придется идти по землям племен, которые враждуют друг с другом. Неужели ты не понимаешь, чем это тебе может грозить?
— У бедной скво не может быть врагов.
— Это верно. Ни один воин не сделает тебе ничего плохого, но шальным пулям все равно кого убивать. Может, тебе лучше все же не уходить от мужа?
— Нет, мне лучше — уйти. Я медленно умираю от тоски по моим родителям и братьям.
— А может, дело в том, что твой муж плохо с тобой обращается?
— Он — злой человек. Я ненавижу его.
— Ладно! Мы дадим тебе денег. Надеюсь, тебе хватит их, чтобы добраться до родных.
Я дал ей, сколько мог, Эмери — раз в десять больше, а Виннету вытащил из своего мешочка на поясе небольшой слиток золота.
— Сеньоры, благодарю вас! — взволнованно воскликнула женщина. — В этих стенах вас поджидала смерть, а вы так добры ко мне. Как я рада, что нападение на вас закончилось неудачей для этих собак!
— А чего они, собственно, хотели?