Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья
Шрифт:
— Значит, нам придется расплачиваться золотом? Да такого количества наличных денег нет во всей стране. Мы не будем платить — мы совершим обмен. Но про это ты не узнаешь, потому что ты неверный, гяур!
— Гяур! Опять оскорбление! Оно добавится к другим, что только увеличит твое наказание. И разве я сказал, что вы должны расплатиться деньгами? Если у вас распространена меновая торговля, а я знаю, что это так, то никому не запрещено возместить стоимость четырнадцати сотен верблюдиц. Вам известна стоимость верблюда, быка, лошади, овцы, козы, а отсюда легко сосчитать, сколько животных надо привести за верблюдиц. Вообще-то это еще не все,
— Как это не все? А что еще? — взорвался шейх.
— Ты знаком с тем, как толкуют Коран Самакшари и Бейдави?
— Нет.
— А я их изучал. Еще раз оказывается, что я, которого ты называешь презрительно гяуром, знаю учение, заповеди и законы ислама лучше вас, хотя вы и считаете себя верующими и истинными приверженцами Пророка. А упомянутые мною толкователи — самые знаменитые из всех, они в полном единодушии говорят: «Кто оскорбит, опорочит жену другого, погубит ее честь, тот должен уплатить половину цены крови; кто подвергнет ее жестокому обращению, тот тем самым погубит честь ее мужа и должен будет уплатить полную стоимость дине». Ты понял, о чем я сказал?
— Пусть уничтожит тебя Аллах! — прошипел он.
— Вы совершенно бесчеловечно обошлись с женщиной, которую я спас, а тем самым погубили честь ее мужа. Это обойдется вам в полную стоимость цены крови, то есть в сто верблюдиц или в соответствующее количество других животных. При этом я настолько добр к вам, что не включаю в расчет ту опасность, которой вы подвергли слепого ребенка. Но обещаю вам, что жизни свои вы сохраните только в том случае, если к четырнадцати сотням верблюдиц за убитых прибавите еще сотню за женщину! Она бедна, а я хочу, чтобы ее страдания были возмещены состоянием.
Тут шейх не смог больше сдержаться; он выскочил на два шага вперед и закричал:
— Пес! Как ты можешь требовать такое! Какое тебе, сукину сыну, дело до наших племенных отношений! Ты совсем сошел с ума, если воображаешь, что два самых сильных племени страны будут действовать в соответствии с твоими желаниями! Я бы придушил тебя, не будь у меня связаны руки. Получи хоть это! Я плюю на тебя, плюю прямо в твою морду!
И он действительно выполнил свою угрозу; но я, сидя на земле, резко отклонил корпус в сторону, так что плевок пролетел мимо. Здесь вмешался Крюгер-бей:
— Уведите собак, иначе они взбесятся! Они выслушали наши требования, и мы ни на пядь от них не отступим; вопрос о передаче пленников решен, и им придется уплатить цену крови в соответствии с нормой Корана, а кроме того, еще сотню верблюдиц за женщину, если только не хотят расстаться с жизнью. Если пленники недостаточно богаты, выкуп должно внести все племя!
Пленных увели, но шейха по моему знаку вернули, снова связав ему ноги, поскольку он проявил себя таким необузданным.
Солнце уже зашло, и наступило время салат-уль-магреб, молитвы, совершающейся сразу же после заката. В каждом караване, в любом отряде, находящемся в пути, выбирают человека, которому доверяется роль духовного руководителя; если не окажется имама, дервиша или другого духовного лица, то таким наставником становится человек, хорошо знакомый с религиозными обрядами. У нас таким знатоком оказался мой друг старый фельдфебель Саллам. Едва солнце коснулось горизонта, как он закричал громким, далеко разносившимся голосом:
— Хай алас-Салла, хай аллаль фела! Аллаху акбар!.. Вставайте на молитву, вставайте ради спасения своего! Аллах воистину велик! Верую, что нет Бога, кроме
За этим призывом последовало предписанное правилами восхваление Аллаха, состоящее из тридцати семи стихов, или разделов, которое в мечетях сопровождается курением опия. Все солдаты опустились на колени, обратив лица в сторону Мекки, и молились с таким рвением и благоговением, каких следовало бы пожелать многим христианам. Только шейх, связанный по рукам и ногам, не мог молиться. Он почти не сводил с меня глаз, и я заметил, как в его взгляде сменялись выражения то презрения, то насмешки. Последний раздел молитвы гласит:
«Един Бог, и нет у него спутников. У него власть, у него и слава. Он дает жизнь и убивает, но сам не умирает. В его руках добро, и он распоряжается всеми вещами. Нет Бога, кроме Аллаха! Он держит обещания и помогает своим слугам. Он, единый, возвеличивает свое войско и уничтожает рать врагов. Нет Бога, кроме Аллаха, и мы не служим никому другому — только ему; мы — его слуги, искренние, верные; мы останемся ими даже тогда, когда неверные захотят отвратить нас от него. Во веки веков будь прославлен Господь, правитель мира! Да будет прославлен он и утренней и вечерней порой! Да славится он в небесах и на земле, в румянце утренней и вечерней зари, до и после полудня и в самый полуденный зной!»
Едва прозвучали эти последние слова и молящиеся поднялись с колен, шейх проскрипел осипшим голосом, причем так громко, что все находившиеся возле меня смогли услышать:
— Ну, ты, пес, как же твоя клятва?
Я не отвечал.
— Ты, кажется, позабыл о своей угрозе! Грозиться-то легко, а вот выполнить задуманное — у тебя просто не хватает смелости!
Я все еще не говорил ни слова.
— Стало быть, ты лжец, который, едва извергнув слово, тут же пожирает его! Разве ты не собирался наказать меня еще перед салат-уль-магреб? И вот молитва закончилась. Ты не держишь своего слова — я презираю тебя!
— Саллам! — позвал я своего старого друга.
Фельдфебель подошел ко мне.
— Что сейчас была за молитва?
— Магреб.
— А какая будет потом, когда совсем стемнеет?
— Салат-уль-ашья, ночная молитва.
— Хорошо. Ну-ка позови бастоннаджи [52] !
— Кого-то надо наказать?
— Шейха племени улед аюн.
— Сколькими ударами?
— Сотней.
— Господин, тогда он много дней не сможет встать на ноги и будет не способен сам двигаться.
52
Бастоннаджи — экзекутор, лицо, которому поручено исполнение приговоров, предусматривающих порку или палочные наказания (тур.).
— Но бить надо будет не по пяткам, а по спине.
— Ну, тогда другое дело! Аллах да благословит твой разум, господин! Теперь мы опять наконец-то сможем прочитать «Заключение», чего не было уже довольно долго: каждый удар сопровождается именем Аллаха. Ты позволишь мне произносить эти имена? Я сделаю это с большим удовольствием!
— Не возражаю!
Он ушел исполнять мое поручение. В какой мусульманской воинской части нет бастоннаджи! Этот человек в чине унтер-офицера быстро прибыл со своими помощниками на место; сюда же, к палатке полковника, потянулись со всего лагеря солдаты и офицеры.