Сатурналии последнего тысячелетия
Шрифт:
Гай Марк старательно слушал каждое слово своего отца.
– С тобой, мальчик мой, и Гнеем Серксом ничего подобного случиться не может, – сказал Сертор. – Он самый опытный и отважный полководец за три тысячи лет Рима, а ты, ты… ты будущий император мира. Боги перестанут быть богами, если вы оба падете в битве с этими животными из Миделл.
Так рассуждал император Сертор. А его преданный сын лишь покорно кивал головой, выслушивая его горделивый пассаж.
– Запомни,
Гай Марк был удивлен и взволнован этими словами своего родителя.
– Уже? Уже в Сатурналии? Я должен стать императором…?
Сертор лишь пренебрежительно махнул рукой.
– Да, Гай – мой сын. Ты должен стать императором уже на исходе этого года.
– Но почему сейчас?! – воскликнул Гай Марк. – Я еще не готов стать императором.
На лице великого Сертора промелькнула вспышка ярости.
– О, боги, о Юпитер! Сколько горя с этим юношей, – патетически восклицал римский владыка, словно актер греческого театра. – Ты станешь настоящим мужем и воином после этого похода, ты будешь готов перенять вожжи правления подчиненными народами и направлять их. Ты будешь готов стать императором.
Гай Марк замолчал, почувствовав приближение сурового гнева своего отца.
Однако мудрый император быстро сменил свой гнев на благородное милосердие. Он медленно поднялся со своего кресла и подошел к наследнику.
Взяв своей старческой рукой Гая за его юношеский подбородок, он внимательно заглянул в его глубокие и пронзительные глаза.
– Сын мой, – с отцовской нежностью сказал Сертор. – это деяние нужно не только мне. Оно нужно тебе, и, самое главное, оно нужно нашему великому Риму. Кто-то должен сокрушить последний оплот варваров.
– Но командовать армией все равно будет Гней Сертор, отец, – тихо сказал Гай Марк.
– Естественно Гней, – мягко ответил император, все еще смотря в глаза своему сыну.
– Но знаешь ли ты, мальчик мой, что именно такая судьба уготована римским императорам, – продолжил Сертор. – В битвах побеждают полководцы, а иногда даже победа достается им ценою их собственной жизни. Так даже лучше. Но победы их принадлежат императорам.
Глаза Гая выразили изумление и не понимание.
– Ты хочешь смерти Гнея Серкса, отец? – страшно удивившись, спросил наследник.
Император усмехнулся.
– Такова участь великих полководцев, Гай. Какими бы великими они ни были, вся их
Император Сертор оставил своего сына, и вновь подошел к небольшому столику, на котором красовался его красивый ярко-золотой кубок с вином. Сделав несколько освежающих глотков, он громогласно продолжил.
– Так вот Гай! Гней Серкс – это лучший из сынов Рима. Его смерть будет большой печалью для нас всех. Но богиня Немезида хоть и жестока, но крайне справедлива. Для Гнея взятие Мителл должно стать вершиной его величия. После этого ему стремиться уже некуда.
Тут император резко и решительно взглянул на своего сына.
– Поэтому, заклинаю тебя, Гай, – четко проговаривая каждое слово, сказал Сертор. – Держись во время боев как можно дальше от Гнея. Я чувствую, что дни его будут сочтены возле Мителл. Пускай он предстанет пред добродушным Марсом в его небесных чертогах, но его окончательная победа станет триумфом для всех римлян, а имя его навсегда останется легендой.
– Но как же я буду… – попытался чем-то нерешительно возразить своему великому отцу Гай Марк.
– Просто находись как можно дальше от него! – громко крикнул Сертор, от чего все императорские слуги нервно вздрогнули, а кое-кто даже выронил посуду из рук.
– Вон!
Голос императора заставил задрожать большие стекла в окнах его покоев. Его рев был обращен к глупой и медлительной прислуге, и рабам, которые подносили вино и подливали его в кубок Сертора.
– Вон, я сказал! – повторил император свое требование.
Все лишние люди торопились убраться из просторного зала, унося с собой ненужные предметы. В какой-то момент, из-за большой и спешной суматохи, трое чернокожих рабов даже замялись в дверном проеме выхода, стараясь удалиться от злобного императора как можно скорее.
Сам владыка презрительным взглядом проводил всех своих слуг и вновь обратился к своему наследнику, когда в покоях не осталось никого кроме них.
– Мое последнее слово, Гай, – спокойным тоном заговорил император. – Ты будешь находиться в лагере армии, пока будет идти бой. А наш с тобой преданный друг Требиус, в чьей преданности и любви к тебе я никогда не сомневался, будет оберегать тебя от лишних волнений. Затем, когда война будет окончена… О всемогущие боги! Сделайте так, чтобы жертв среди римлян было как можно меньше. Когда война будет окончена, ты и Требиус триумфально вернетесь в Рим, объявите о нашей победе и возвестите скорбную весть о героически погибшем Гнее Серторе.