Сатурналии последнего тысячелетия

Азановский Георгий

При виде взмаха императорской руки толпа, окружавшая Форум восторженно заревела и приготовилась к многодневному веселью: триумфу, пьянству, разврату и празднику.

***

Девять дней.

Девять дней продолжалось необузданное веселье и празднование римских граждан.

Из-за огромного количества еды и вина, которые римское правительство щедро раздавало своим подданным, улицы Рима были засыпаны пищевыми отходами.

Объевшиеся люди просто вываливали тонны недоеденных праздничных блюд на улицы:

в бочки, сточные канавы, водоемы. За три тысячи лет величия Империи Рима, система вывоза мусора с улиц города и его ликвидации была организована крайне и крайне плохо. А в дни великих праздников, например – триумфов, мусор мог и вовсе не вывозится. Это порождало для горожан немало проблем с мелкими вредителями, которые охотно плодились на свалках еды.

Однако полакомится объедками, пока те не сгнили, могли и несчастные рабы. Пока их господа, совершенно забыв о своих подневольных слугах, весело пировали, толпы рабов, пускай ненадолго, но получали свободу. Именно в такие моменты эти несчастные люди скитались по улицам вечного Рима, подбирая и жадно съедая остатки хозяйской пищи. Многие рабы делали это с особым удовольствием, так как их господа зачастую не сильно утруждали себя обеспечением пропитанием своих подневольных. Пищевой паек таких рабов мог быть очень редким и крайне скудным.

И вот, сотни рабов уныло ходили по опустевшим улицам, ища и подбирая выброшенные праздничные остатки пищи. На них уныло глядели римские городские стражники, дежурившие в разных участках города. Гонять рабов не входило в их обязанности. К тому же, голодные рабы и рабыни самостоятельно ликвидировали остатки выброшенной пищи на улицах, что, по мнению стражников, приносило немалую пользу столице империи.

Ранним утром второго ноября три тысячи семьсот пятьдесят пятого года от основания Рима, спустя почти две недели после возвращения Гая Марка в столицу Римской империи, торжественные мероприятия по поводу победы римской армии над непокорными жителями Крида подошли к концу.

Весь Вечный город начал приходить в себя после разгульных торжеств. Однако обстановка к этому не благоприятствовала. В это утро Рим накрыло густым туманом. Все улицы были сырые и грязные от недавно прошедшего дождя, который размыл скопившиеся на обочинах помои по всем мостовым. Горожане стали просыпаться и постепенно выходить на улицу, чтобы заняться своими привычными делами. Часто из богатых домов доносились недовольные крики привилегированных горожан, рабы которых слонялись по улицам. Хозяевам очень не нравилось просыпаться в своих постелях после бурных праздников, и не получать при этом из рук благодарного раба большой кубок прохладного цекубского вина. Загулявшие рабы, услышав стоны и недовольные выкрики из домов своих господ, тут же бросали собирать объедки на улицах и стремились вернуться к своим хозяевам, пока те окончательно не рассердились на них. Самодовольные стражники, наблюдая за тем, как одетые в серые одежды рабы и рабыни стремились домой к своим хозяевам, то и дело пытались побыстрее поднять свою ногу и как следует пнуть ею какого-нибудь спешащего раба. И иногда этот трюк у них очень хорошо получался.

Испугавшийся сильного пинка под зад, обеспокоенный раб еще быстрее стремился скрыться с наполнявшейся свободными гражданами улицы и укрыться в доме своего хозяина.

Весь Рим после праздников приходил в себя. Вновь заработали многочисленные и оживленные городские рынки, в том числе и рабовладельческие. Створки на низких окнах многочисленных домов стали постепенно открываться. Начали свою работу городские извозчики, которые развозили на своих компактных передвижных крытых колесницах с паровым двигателем обеспеченных пассажиров в разные концы города. На улицу вышли городские квесторы, которые с отвращением рассматривали царивший повсюду после триумфальных празднеств беспорядок. Взмахом руки они приказывали стражникам выводить на улицы для наведения порядка государственных рабов, которых императорская канцелярия закупала специально для обеспечения чистоты и порядка в столице Империи. Невольные служащие вечной столицы после глубокого и спокойного сна нехотя приступали к унылой работе по очистке городских улиц.

Всюду воцарялась обычная, повседневная жизнь.

И только в одном месте Рима продолжался праздник. В императорском дворце, который возвышался между Форумом и аркой Великих императоров.

Там, в глубине императорских покоев, пожилой император Сертор вместе со своим сыном Гаем Марком, главным полководцем империи Гнем Серксом, начальником стражи Требиусом и несколькими высокопоставленными олигархами, приближенных к власти над империей, продолжал поднимать свои золотые кубки, наполненные вкусным вином, за величие римской армии.

– Да, это была великая победа! – воскликнул император Сертор, высоко поднимая свой золотой кубок с вином. – Даже величественнее, чем когда-то при Константинополе, когда наша армия разбила там ненавистных арабских завоевателей.

– О да, мой император, – ответил ему полководец Гней Серкс.

– Победа над Кридом была действительно великой, – сказал он, – но не более, чем триумф под Константинополем.

– Друзья мои, – вмешался в разговор императора и Серкса Требиус, – победа над Кридом величественна, и под Константинополем тоже.

– Но по-моему мнению, – продолжал начальник стражи, отпивая вина из кубка, – нет более великого триумфа Рима, чем триумф в Тевтобургском лесу.

Высказывание Требиуса единодушно громкими возгласами одобрили несколько присутствовавших на празднике олигархов.

– Ты прав Требиус, та битва действительно была великой, – добродушно кивнув головой, сказал император Сертор.

– Не победи наша армия тогда, кто знает, как бы сейчас сложилась судьба великого Рима, – сказал один из высокопоставленных олигархов.

– Подобные размышления – полные глупости! – воскликнул Гней Серкс. – Римская армия никогда не знала поражений, и клянусь, при моей жизни никогда не узнает!

При этих словах величественный полководец патетически ударил себя кулаком в грудь и гордо поднял свою голову вверх.

– Успокойся, успокойся Гней, – улыбнувшись сказал император, и дружески похлопал полководца по плечу. – Весь земной шар знает, что нигде в мире нет тебе равных на поле брани, что из всех полководцев – ты лучший.

Остальные присутствовавшие на пиршестве громко одобрили изречение императора и единодушно подняли свои кубки с вином вверх, чтобы выпить за великого полководца Серкса.

– Ну, а что скажет по этому поводу мой возлюбленный наследник Гай Марк? – сказал император Сертор, когда все сообща выпили за доблесть Гнея Серкса.

– Что ты скажешь нам, мой сын, какая битва была самой великой по твоему мнению? – спросил император, с интересом смотря на Гая. – Не стесняйся, ты уже взрослый муж и побывал в военном походе, какая же битва была самой величественной?