Сатурну не наливать, или пьяный драконий муж в подарок
Шрифт:
— Сюда, — я не сразу разобрала что мне сказал дракон, но глянула на протянутую ладонь и взялась за нее, доверяя мужчине рядом.
Мы уходили вглубь сада, что меня совершенно не пугало, думаю, дракон знает, куда нам нужно идти. Возле одной из беседок я увидела столпившийся народ, оказывается кто-то разместил в ней «полевой» госпиталь. Узнать кому такая идея пришла в голову не составило особого труда, едва я услышала тихий женский голос:
— Ровнее накладывай, да не бойся ты. Когда нажимаю здесь, слишком больно? — деловой тон моей матушки заставил меня ускориться, и я буквально прорвалась сквозь
— Мама! Асти! Кира! — поочередно обняла своих родных, рассматривая каждую, будто видела впервые. — А папа где? — я оглядывалась по сторонам, так и не замечая его.
— Разбирает завалы, ищет тебя, — ответила мне Кира, отрываясь на секунду от своего пациента. Я же с сожалением посмотрела на очередь из раненных, но помочь боялась. И какой из меня теперь целитель? Я ведь даже боюсь прикоснуться к человеку, чтобы не навредить своей взбунтовавшейся силой.
— Ты научишься всему заново, я обещаю, — Килариан словно мысли мои прочитал. — Пошли найдем твоего отца, раз уж тут помочь не можем. — он снова оказался прав. Я же тяжело вздохнула, и мы направились в сторону развалин.
Шли по дороге, пытаясь издалека рассмотреть работающих с завалами, спрашивали у нескольких мужчин, и они все указывали в одну сторону, туда мы и направились. Папочку я узнала сразу, точнее его спину, он вместе с другими военными старался разобрать один очень крупный завал.
— Папа! — крикнула я, пытаясь сдержать слезы, он резко выпрямился, разворачиваясь ко мне, и тут же побежал в нашу сторону, мужчины у колонны с облегчением выдохнули и уселись прямо там, где работали.
— Ами, доченька, — я ни разу не видел слез на глазах у отца, ни разу до этого дня. Он остановился рядом, ощупывая меня в попытках найти хоть малейшее повреждение.
— Я в порядке. — обняла папочку, уже не пытаясь остановить слезы, просто прижималась к родному человеку и радовалась, что он жив.
И как я могла подумать, что первым его действием буде отругать меня? Но я практически угадала, оно было вторым.
— Ами! Что это вообще такое было? Как ты могла разрушить целый дворец, на котором защиты стояло больше, чем на моей оружейной!? А что если бы люди пострадали? — ну вот, а я уж было переживала, что плохо знаю своих родных.
— Папа, я… — я даже не знала что и сказать в свое оправдание, он был полностью прав.
— Отец, простите, я не смог сдержать ее силу, — вот лучше бы Килариан стоял себе тихонечко в стороне, и зачем только влез в наш разговор.
— А вот с Вами, молодой человек, нас ожидает одна очень занимательная беседа.
Ну да, дочка найдена, развалы можно оставить и рабочим, а вот за новоявленного муженька можно бы взять и по полной. В этом и был весь мой папенька. Эх, мне бы сейчас разместиться поудобнее, и можно наблюдать, как родитель распинает этого не очень умного дракона.
— Сейчас я поговорю с королем, и мы поедем домой, — тоном, не терпящим возражений, произнес мой отец, — А Вы, молодой человек, поедете с нами.
«Вот и попал ты, муженек, посмотрим, как ты выпутываться будешь из сложившейся ситуации» — потирал ладошки мой ехидненький внутренний голос, и я была с ним полностью солидарна.
Глава 25. Прощание с прошлым
Пока ожидали главу семейства, мы с драконом поспешили на помощь матушке и сестрам. Силой своей я конечно же не рискнула пользоваться, но вот подай-принеси у меня получалось лучше всего, я даже об усталости забыла, хотя первое время держалась только на упрямстве. Адреналин потихоньку из крови выветривался, и я раз за разом зевала, но продолжала двигаться в нужном мне направлении, хотя всё чаще начала сбиваться и застывать на месте, вспоминая что я здесь вообще делаю.
И даже когда пациенты наконец-таки закончились, я это осознала не сразу, продолжала приносить бинты, стерилизовать инструменты и раскладывать их на мягкую ткань.
— Амелия, дочка, достаточно, иди лучше пока присядь. — голос матушки я слышала, как сквозь толщу воды, а затем беседка пошатнулась и больше я ничего не помню.
Очнулась я на руках у Килариана, который вносил меня в родительский дом.
— Можешь поставить меня на пол, я дойду сама. — пыталась я вырваться из крепких объятий, но не тут-то было, дракон всё же донес меня до дивана и усадил прямо себе на колени.
Я хотела было возмутиться, но тут же увидела отца, входящего сразу за нами, его сжатые в тонкую полоску губы и более хмурый, чем обычно, взгляд. Всё это говорило о том, что нас ждет непростой разговор, и лучше я пока побуду поближе к Килу, он же меня защитит от гнева папеньки?
Отец остался стоять, дожидаясь пока матушка и сестры займут свои места, а затем кивнул каким-то своим мыслям и обратился ко мне:
— После случившегося ты сейчас же должна покинуть этот дом, и не возвращайся больше. Самые необходимые вещи тебе соберут, карету я вам предоставлю, еще дам денег на дорогу. — я смотрела ошарашенно на своего родителя, не понимая, как он может так ко мне относиться? Да, я виновата, но ведь я его дочь! Об этом я ему и решила сказать:
— Папа! Но ведь это мой дом, моя семья! — до того обидно стало, что слезы тут же ручьем потекли из глаз, Килариан сильнее прижал меня к себе, но продолжал молчать.
— Больше нет! Теперь драконы твоя семья. — я посмотрела на матушку и сестер, но они лишь отвели глаза, не споря с отцом, и от этого стало еще больнее.
— Папа… — почему? Почему он так со мной поступает?
— Амелия, пора бы уже и повзрослеть, ты уже не ребенок. Я всё сказал. Можешь пойти переодеться в дорогу, твои чемоданы вам вынесут. И уезжайте, сейчас же! — отец гневно сверкнул глазами и вышел из гостиной, матушка с сестрами тут же поспешили за ним, никто из них даже не взглянул на меня.
Дождавшись, когда все уйдут, я встала, обращаясь к дракону:
— Дай мне двадцать минут, я приведу себя в порядок. Может и тебе стоит переодеться?
— Нет, я займусь этим в нашем гостевом домике, здесь недалеко ехать.
— Нет, так нет. — я пожала плечами и ушла в свою комнату.
Стоя под горячими струями воды, я пыталась избавиться не только от грязи после обвала и смыть усталость, я пыталась избавиться от тех ранящих осколков в душе, которые вонзил мне мой собственный отец. Теперь эта боль останется со мной, я прекрасно это понимала. Но слез не было, они резко высохли, и если бы не затравленный взгляд, то меня вполне можно было назвать безразличной.