"Савмак"
Шрифт:
При передаче стрел следующей паре участников гонки уже хабей Банай оказался на лошадиный корпус впереди напита Апафирса. А при передаче эстафеты от третьей пары к четвёртой, хабей Агаст на вислозадой гнедой кобыле опережал игреневую кобылу Сакдариса уже на добрых два корпуса. К тому же, чуть не плачущий от бессильного отчаяния Сакдарис, передавая стрелу старшему брату Скиргитису, едва не выронил её. Эта секундная заминка стоила напитам ещё пяти-шести лишних шагов отставания.
Неутомимо полосуя узловатой плетью своего мышастого меринка, Скиргитис, проскакав две трети отведённого ему отрезка, неимоверными усилиями сумел дотянуться конской мордой до распушенного по ветру тёмно-коричневого хвоста янтарного скакуна Тереса. Но как Скиргитис ни старался, как ни стегал со всей силы наотмашь по крупу, бокам и шее мышастого, а прибавить ещё хоть чуть-чуть ему не удавалось. Мало того: выложившись на первой части дистанции, мышастый устал и начал потихоньку отставать.
В двух-трёх сотнях шагов впереди уже изготовились принять от них заветные стрелы участники последнего этапа - Фарзой и Савмак. Оставалось только миновать лежавший на пути узкий язык небольшого, неглубокого оврага с пологими глинистыми склонами. Увидя, что Терес отвернул немного влево, огибая опасную преграду, Скиргитис решил рискнуть - всё равно ведь терять уже нечего!
– и погнал мышастого напрямик. На самом краю оврага он свирепо гикнул и рубанул коня плетью промеж прижатых к голове ушей. Пролетев с поджатыми ногами добрых два десятка шагов над оврагом, мышастый, отчаянно выбросив вперёд передние ноги, зацепился копытами за противоположный край. Скиргитис едва не перелетел через опустившуюся к самой земле голову коня, но, в последний момент ухватившись правой рукой сзади за чепрак, сумел удержаться на конской холке, тут же откинулся назад и помог коню выпрямиться. Оглянувшись через левое плечо, он увидел, что теперь уже его соперник оказался в двух десятках шагов позади. Издав торжествующий вопль, Скиргитис с утроенной энергией заработал плетью.
Бережно вложив бесценную стрелу в отведенную за спину левую ладонь Савмака, Скиргитис напоследок смачно рубанул наотмашь, словно мечом, плетью по круглому пятнистому крупу савмакова мерина, резко добавив тому прыти, и, с чувством хорошо выполненной работы, замедлил бег своего мышастого.
Конь Фарзоя белым вихрем пронёсся мимо него, пустившись в безнадёжную погоню за унёсшимся вперёд на добрых пятнадцать шагов Савмаком. И хотя под Савмаком был не Ворон, а скорее, чёрно-белая сорока, ему досталась не самая сложная задача: не растерять на последнем отрезке, представлявшем собой пологий и почти прямой спуск вдоль узкой мелководной речонки к морю, добытое Скиргитисом преимущество. Как ни усердствовал Фарзой голосом и плетью, но всё на что хватило его светло-серого - это догнать распушившийся по ветру белый хвост савмакова коня, когда тот, под радостные визги четверых девушек-напиток, влетел в набегавшую на берег мутно-зелёную волну и вручил украшенную алой лентой стрелу светящейся счастливой улыбкой сестре Мирсине, ждавшей его на своей длинногривой серой в яблоках кобылке в пяти шагах от берега.
Фарзой резко рванул на себя повод и в досаде зашвырнул стрелу с зелёной лентой подальше в море. Савмак тотчас погнал коня в море, заехав по пояс в воду, выловил фарзоеву стрелу и, вернувшись на берег, мокрый, но довольный, протянул её с извиняющейся улыбкой Фрасибуле, сидевшей с кислой миной на своей ухоженной золотисто-рыжей лошадке в паре шагов от сияющей, точно второе солнце, Мирсины. Их тут же окружили от души веселящиеся напитки и огорчённые досадной неудачей соплеменников хабейки. Те и другие принялись поздравлять победителя и утешать проигравшего.
Тем часом на окатываемый мягко шелестящими волнами песчаный берег неспешно прискакали Скиргитис с Тересом.
– Вот кто на самом деле выиграл для напитов эту гонку!
– воскликнул Савмак, тронув коня навстречу довольно улыбающемуся Скиргитису. Съехавшись, они ударили друг друга победно вскинутыми над головами ладонями.
Старший почти на два года, Скиргитис, наряду с Фарзоем, был самым близким товарищем Савмака, вожаком их компании, за которым тот с детства тянулся во всевозможных забавах и играх, а позже - в воинских упражнениях и на охотах. Недавняя удача Савмака с чёрным волком и обедом у царя Скилура нанесла самолюбию Скиргитиса неприятный укол, но всех восхитивший отчаянно смелый прыжок в сегодняшней гонке тотчас вернул ему привычное чувство превосходства над Савмаком и Фарзоем, не говоря уж о более младших.
Вскоре к искрящемуся на солнце бирюзово-синему морю подъехали, одна за одной, и остальные пары участников.
– Ну что - сейчас ссадим хабеев с наших коней или дозволим доехать с нами до большой дороги?
– обратился Скиргитис к соплеменникам, скаля зубы в широкой ухмылке.
– Да, ладно, чего уж там... Подвезём их до Таваны. Оттуда им топать домой - всего ничего!
– в тон Скиргитису ответил Савмак под довольный смех братьев и девушек-напиток.
– В другой раз хабеи крепко подумают, прежде чем бросать нам вызов!
– воскликнул Канит в полном восторге от достигнутой победы.
До вечера, меж тем, ещё было далеко: голубые кони Гойтосира только-только перетащили его огненно-золотую повозку через макушку прозрачного небесного купола. Савмак предложил выкупать коней и самим искупаться в ласковых, тёплых волнах. Все с восторгом его поддержали.
Сбросив на разостланные на берегу, подальше от воды, чепраки оружие, пояса, шапки, скифики и рубахи, парни остались в одних штанах, девушки - в шароварах и длинных узорчатых сорочках. Запрыгнув на голые спины коней, на которых оставили одни уздечки, они с весёлым визгом и хохотом погнали их в воду. Не умея плавать, скифы купались вместе с лошадьми. Самые смелые заехали подальше в море и, соскользнув с окатываемой волнами конской спины, пробовали плыть, держась одной рукой за конскую гриву или холку. Остальные принялись с воплями гоняться друг за другом вблизи берега по мелководью и, догнав, пытались столкнуть или стянуть противника за что придётся со скользкой конской спины в воду. Отчаянные визги девушек и довольный хохот парней разносились по всему заливу, распугав недовольных вторжением непрошенных гостей чаек и бакланов, вынужденных отлететь подальше за скалы.
Через час, вдоволь накупавшись и нарезвившись, мокрые с ног до головы, молодые скифы выбрались на берег. Пока парни поили во вливавшемся в залив ручье коней, девушки принялись выкладывать из корзинок на чепраки предусмотрительно захваченную из дому снедь: жареное и вяленое мясо, сыр, варёные яйца, соль, луковицы, лепёшки, пироги и многое другое. Не забыли, конечно, про вино и пиво. Усевшись вперемешку тесным кружком, успевшие здорово проголодаться парни и девушки быстро покончили со всеми припасами и улеглись греться на солнышке, провожая любопытными взглядами пару величаво скользивших друг за другом по синей воде на безопасном от скифского берега расстоянии греческих кораблей с раздутыми попутным ветром белоснежными парусами.
Вскоре младшим наскучило безмятежно валяться на чепраках, и они, зайдя по колени в воду, принялись бороться, подбадриваемые и поощряемые переживавшими за своих девушками и старшими парнями. Затем кто-то предложил посостязаться в перетягивании аркана. Все с удовольствием согласились поучаствовать в этой излюбленной народной забаве, без которой не обходился ни один скифский и сарматский праздник.
Сплетённый из прочного конского волоса аркан длиной в двадцать шагов был такой же непременной принадлежностью каждого скифо-сарматского всадника, как горит и акинак. Растянув аркан на всю длину вдоль кромки воды, соперничающие команды впрягли в завязанные на его концах петли двух самых сильных и тяжёлых своих игроков - Скиргитиса и Фарзоя. Остальные парни и девушки ухватились за аркан обеими руками позади главных тягачей. Середина натянутого аркана оказалась над узким мелководным руслом речушки, через которое участникам молодецкой потехи надлежало перетащить на свою сторону соперников.
На выкрикнутый всеми хором счёт: "Раз!.. Два!!.. Три!!!" - схватка началась.
Несколько минут натянутый как струна аркан оставался неподвижным: несмотря на все усилия, соперникам не удавалось сдвинуть друг друга с места. Но вот хабеи, пядь за пядью, потащили отчаянно упиравшихся напитов в ручей. Когда босые пятки крайней девушки-напитки, оставляя в усеянном мелкой галькой и крошевом измельчённых волнами ракушек песке две глубокие борозды, всё-таки сползли в прозрачную воду ручья, напиты сделали последнюю отчаянную попытку удержаться, и аркан внезапно лопнул.