Саврола
Шрифт:
На столе все еще лежали некоторые нераскрытые документы и телеграммы, но Саврола устал; во всяком случае они могли подождать до утра. Он опустился в кресло. Да, это был длинный и унылый день. Он был молодым человеком 32 лет, но уже на него оказали влияние трудная работа и тревога. Его ранимую тонкую душу не могли не взволновать драматические события, которые он наблюдал. Подавление эмоций лишь еще больше разжигало пожар в его душе. Стоило ли совершать все это? Борьба, упорный труд, постоянная спешка, принесение в жертву многих вещей, которые делают жизнь легкой и приятной, — ради чего? Ради блага людей! Но он не мог скрыть от самого себя, что это не было конечной целью его жизни. Честолюбие было главной движущей силой, и он не мог сопротивляться этому. Ему не были чужды вдохновение художника, жизнь которого посвящена поискам красоты, или азарт спортсмена — самое острое наслаждение, исцеляющее душевные муки. Еще приятнее было бы мечтать и размышлять в уединении где-нибудь в чудесном саду вдали от людского шума. Тогда он мог бы
Его мысли были прерваны приходом пожилой женщины с подносом в руках. Он был усталым, но требовалось соблюдать приличия. Тогда он встал и прошел во внутреннюю комнату, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Когда он вернулся, стол был накрыт. Помимо супа, который он просил, ему принесли более изысканные блюда, с любовью приготовленные его домоправительницей. Она обслуживала его, задавая ему вопросы и с удовольствием наблюдая, с каким аппетитом он ел. Она растила его с самого рождения, проявляя непоколебимую преданность и заботу. Любовь таких женщин — это очень странная вещь. Возможно, это единственное бескорыстное чувство в мире. Мать любит своего ребенка, такова материнская натура. Юноша любит свою возлюбленную; это тоже можно объяснить. Собака любит своего хозяина; он кормит ее. Мужчина любит своего друга; возможно, он помогал ему в трудные моменты. Все это имеет причины. Но любовь приемной матери к своему подопечному кажется совершенно безрассудной. Это одно из немногих доказательств (необъяснимых даже на основе причинно-следственных связей) того, что природа человечества выше простого утилитаризма, и его цели должны быть высокими.
Легкий и скромный ужин был закончен, и пожилая женщина удалилась, убрав тарелки, а он снова предался размышлениям. Несколько трудных дел предстояли в будущем, и он не мог решить, как себя вести. Он выбросил их из головы; почему его всегда должны угнетать факты реальной жизни? Как пройдет ночь? Он поднялся, подошел к окну и, раздвинув шторы, выглянул на улицу. Вокруг было очень тихо, но ему послышалось, словно издали раздавался звук тяжелых шагов патруля. Все дома были темными и мрачными. Наверху ярко сияли звезды. Это была чудная ночь, как будто созданная для наблюдения за ними.
Он закрыл окно, взял свечу и подошел к занавешенной двери, расположенной на одной стороне комнаты. Она открывалась на узкую спиральную лестницу, которая вела к плоской крыше. Большинство домов в Лаурании были низкими, и, достигнув крыши, Саврола взглянул на спящий город. Газовые фонари освещали улицы и площади, и более яркие огни струились от кораблей, сосредоточенных в бухте. Но он недолго смотрел на них. В какой-то момент он почувствовал, что устал от людей и их творений. Небольшая стеклянная обсерватория находилась в углу надземной площадки; передний край телескопа был виден через отверстие.
Этот аспект его жизни был никому не известен во всем мире. Он не был математиком, стремящимся к новым открытиям или к славе, но ему нравилось наблюдать звезды и пытаться разгадать их непостижимые тайны. С помощью нескольких манипуляций телескоп был направлен на прекрасную планету Юпитер, в это время она находилась высоко на севере. Стекло отличалось очень высоким качеством, и великая планета, окруженная спутниками, засияла волшебной красотой. Благодаря особому механизму ему удавалось вести постоянное наблюдение звезд, в то время как земля продолжала вращаться в течение многих часов. Процесс наблюдения был очень долгим, и с каждым мгновением его все больше околдовывала какая-то непостижимая сила, которая воздействует на пытливых и любознательных представителей человечества, когда они созерцают звезды.
Наконец он встал, но его мысли все еще были очень далеки от земли. Молара, Море и партия, волнующие события в течение дня — все это казалось туманным и нереальным. Другой мир, казавшийся более совершенным, мир бесконечных возможностей, увлек его воображение. Он размышлял о будущем Юпитера, о непостижимых периодах времени, которые пройдут, прежде чем в результате процесса охлаждения жизнь станет возможной на его поверхности. Он также подумал о медленном, но уверенном триумфе эволюции, безжалостной, неумолимой. Куда она приведет их, не родившихся жителей планеты эмбрионов? Возможно, произойдет лишь едва заметное изменение жизненной сущности; а может быть, этот процесс будет таким мощным, о чем он даже не мог мечтать. Будут решены все проблемы, устранены все препятствия; развитие жизни станет более совершенным. И тогда его фантазия, преодолевая пространство и время, устремится к еще более отдаленным периодам. Процесс охлаждения будет продолжаться; совершенное развитие жизни закончится смертью; вся Солнечная система, вся вселенная однажды станет холодной и безжизненной, словно угасший фейерверк.
Это был печальный конец. Он закрыл обсерваторию и спустился по лестнице, надеясь, что его фантазии будут опровергнуты доводами разума.
Глава IV. Депутатская группа
Президент
«Придворная», респектабельная утренняя газета с прискорбием отмечала, что такой позорный бунт произошел в начале сезона. В ней выражалась надежда, что это событие не отразится на великолепии правительственного бала, который должен был состояться 7 сентября. В газете также был представлен отличный отчет о первом торжественном ужине, устроенном президентом. К основному тексту прилагалось меню. Была выражена обеспокоенность тем, что сеньор Лоуве, министр внутренних дел, не присутствовал на этом мероприятии из-за недомогания.
«Искренний собеседник», ежедневная газета с огромным тиражом, воздержалась от комментариев, но опубликовала талантливый репортаж о жестокой бойне, душераздирающие подробности которой были представлены ярко и эмоционально.
Это были издания, которые поддерживали правительство, и президент всегда читал их в первую очередь, чтобы найти защиту от гнева, который радикальная, народная и демократическая пресса обрушивала на него, его правительство и все его действия. Самым худшим результатом использования высокопарного языка в обычных публикациях является то, что в экстренных ситуациях становится невозможно красочно описать их. Такие издания, как «Фабианец», [1] «Солнечный край» и «Бурный поток» уже исчерпали яркие эпитеты из своего обширного словарного запаса при освещении незначительных событий. Теперь, когда граждане подверглись смертоносному обстрелу и их древние привилегии были поруганы, газеты очень сдержанно сообщили об этом, хотя люди испытывали чувства, заслуживавшие более ярких эпитетов. Газеты так часто и так живо сравнивали главу государства с Нероном и Искариотом (в незначительной мере показывая преимущества древних героев), что было трудно понять, как относиться к нему в настоящее время. Тем не менее они ухитрились найти несколько неиспользованных выражений и обрушили все свое красноречие на правительственный ужин, как пример «зверского попрания самых элементарных принципов человечности». У читателей газеты «Солнечный край» создалось впечатление, что в ней с особым упоением сообщалось, как министры «наслаждались позорной оргией обжорства и уплетали изысканные блюда пальцами, запачканными кровью убитых, в то время как тела их жертв не были захоронены и никто не отомстил за них».
1
Фабианец— приверженец фабианства, философско-экономического течения, получившего свое название от имени римского военачальника Фабия Максима Кунктатора (Медлительного). Фабианцы полагали, что преобразование капитализма в социалистическое общество должно происходить постепенно, медленно, в результате постепенных институциональных преобразований.
Закончив чтение, президент бросил с кровати последнюю газету и нахмурился. Его не интересовала критика, но он знал, какой силой обладала пресса. И он понимал, что она не только отражала, но и формировала общественное мнение. Не могло быть сомнения в том, что возрастало недовольство против него.
За завтраком он был задумчивым и печальным. И Люсиль тактично старалась не раздражать его вымученными банальностями утренней беседы. К девяти часам утра он всегда принимался за работу, но в это утро он приступил к ней раньше обычного. Секретарь уже сидел за столом и что-то напряженно писал, когда вошел Молара. Он встал и поклонился. Это был формальный поклон, который казался признанием равенства, а не выражением почтения. Президент кивнул и направился к столу, на котором были тщательно разложены письма, требовавшие его личного внимания. Он сел и начал читать. Время от времени он что-то восклицал, выражая согласие или неодобрение. Часто он делал пометки карандашом, принимая решения и высказывая свое мнение. Мигуэль собрал документы, которые он оформлял, и отнес их в соседнюю комнату, где работали младшие секретари. Их обязанность заключалась в придании особой помпезности официального языка таким фразам, как «Грубый отказ», «Конечно, нет», «Обратитесь в военный штаб», «Экспансивный ответ», «Я не согласен», «Посмотрите прошлогодний доклад».