Саяна. Или когда по другому нельзя
Шрифт:
– Саюшка, тебе муза ещё нужна?- Я отрицательно покачала головой с искренней жалостью смотря на ещё так мало пожившую на этом свете (около 1.5 тысячи лет) музу.- Ну тогда мочим её?- Муза усмехнулась. Бедная. Она даже и не знает, что это все всерьёз, видимо забыла когда и кто пытался её сжечь.
– Я тебе говорила, что хочу стать хирургом.
Я усмехнулась зная куда клонит Женька.
– Мне-то говорила, а вот нашей дорогой (органы сейчас немало стоят) гостье - нет. Но если хочешь, можешь ей это показать. Хотя вряд ли она увидит. Скорее почувствует - Зевнула
Муза попыталась отцепиться от бельевой верёвки, а Женя уже подходила к ней со лже - скальпелем и шприцом. На лице музы застыл неподдельный страх. Перед тем, как муза в реальности чуть не превратилась в экспонат музея в академии Склифосовского я подумала, что ещё есть возможность написать этот ... стих - Жень, постой! За жалостью это, конечно, не ко мне, но давай дадим её последний шанс.- Решила смилостивиться я. Муза вздохнула с облегчением, а Женя- с обидой.
– А я уже поэкспериментировать хотела. Ты, между прочим, обещала!- Обиделась сестра. Муза в полном ужасе посмотрела на меня.
–Не бойся! Возможность ещё может быть будет. Все зависит от нашей музы.
–Эрато, твоя жизнь в твоих руках!- Провозгласила Женя.
–Ну и в основном в наших.- Хмуро добавила моя скромная персона.- Я повторяю для особо музанутых, мне нужен стих про дождь. Не про град, не про любовь, не про смерть в конце концов, а про дождь. Поняла?
Муза кивнула, и я, не глядя, написала стих. Минуту спустя я решила почитать стишок, но прежде заявила музе:
–Только ты учти, месть будет такая, что тебе покажется, что смерть — не худший вариант.
Муза громко сглотнула и закивала головой в знак согласия так активно, что я испугалась, что она до мести моей не доживет — шея сломается!
–Всё как по заказу.- Писклявым голосом вывела она косясь на Женю с опаской. Та в свою очередь от неожиданности выронила из рук шприц. Если бы я не была в несколько раз быстрее человека, он бы встрял мне в ногу до самой кости.
–Санька, а она, что говорить умеет?- Ошарашено спросила Женька выпивая стакан воды прямо из-под крана. То бишь без стакана, а прямо из-под крана. Ну что ж я её понимаю, не разу не одна муза с нами не разговаривала до этого момента (Говорить не могли, а только кричать и визжать.), и Женька даже не знала, что они умеют разговаривать.
–Не, б...я, у меня язык так, для красоты к горлу привязан!- Возмутилась муза помахивая кончиками крылышек (Как именно помахивала я молчу. Но если вспомнить, что она за них подвешена на веревку…).
Женька в полнейшем шоковом состоянии полезла на шкаф, что стоял в углу моей комнаты, нет, не испугалась! Дело в том, что там у нас была заначка, пятилитровый бутыль с медицинским спиртом, что часто использовался и по прямому и по непрямому назначению, и назначению, для которого он вообще не предназначен. Впрочем мы отошли от заданной темы. С трудом отобрав у сестрички бутыль, к которому
–Ты не зарекайся, а то и впрямь язык только для красоты будет... и только привязан... и возможно не только к горлу.
Муза закивала головой. Видимо все- же шея у неё сломается, и причем к концу этого дня, правда я не знаю, сама или с моей помощью. И вот момент истины настал... настал и также быстро закончился.
–Так, я читаю!- Предупредила я Эрато и Женьку и начала читать...- ” Темнота печаль и грусть...”. ... Так, я не поняла?- удивленно посмотрела я на музу. Та пожала бровями (чисто Брежнев!) и тихонечко, видимо боясь моего гнева (Кого я обманываю? Они, эти стервы, никого,..., не боятся), сказала:
–Там дальше будет!
Я продолжила чтение.
–“Дождь стекает. Ну и пусть...” Ладно, пойдет.- Вздохнула я и сокрушённо покачала головой. Ну не верилось мне в то, что мы всё- же напишем этот ... стих!- “Ветер осушает слезы. Нежные шальные грёзы...”. Да что ж ты сволочь творишь, корова недоделанная.
Да! И что я хотела от этой долбанутой Эрато? Я схватилась за голову, Женька за нож, а муза за сердце, только почему-то ниже и правее причем ногами. Ну вот ещё один повод дать Жене поэкспериментировать над этой полнокровной тушей жировых складочек.
–Саша, извини конечно, но здесь про дождь лишь косвенно упоминается, и то в виде одного предложения даже не связанного с остальными по смыслу… и содержанию.- Обратилась ко мне Женя пытаясь отобрать бутыль, что стоял у меня под стулом. Ну мне еще не хватало, что бы она его вылакала. Я же родителям показаться побоюсь. Они же меня без соли и ложки съедят и еще скажут что невкусно.
И что ты, дорогая и в недалеком будущем мертвая и расчлененная Эрато, скажешь в своё хрупенькое оправдание? Учти, все, что ты заявишь, будет использовано против тебя.
Муза пожала плечами, как ни в чём не бывало, типа “ Я здесь не причем и вообще меня нет, а у вас глюки!”
–Вы дальше почитайте, понравится!
– Сказало это кладбище пирожков и быстрого питания, и чуть тише, так что если бы я была человеком не услышала, добавила.
– А может и нет, кто вас бешеных поймет.
–Ладно, я почитаю!- Усмехнулась я. Почитала. Угорела. Морально умерла. Зачем я это сделала?
–Ну как?- Завозилась на табуретке Женя.
Я подумала! Нет, конечно стих неплохой, но ,..., я же про дождь стих то пишу. Я сокрушённо покачала головой.
–Ну слушай целиком.
“Темнота печаль и грусть.
Дождь стекает. Ну и пусть.
Ветер осушает слезы.
Нежные шальные грёзы.