Сбежавшая медсестра
Шрифт:
– Вредна, особенно если учесть состояние ее нервной системы. Я не вправе обрекать больную на подобные потрясения.
Призадумавшись на секунду, судья повернулся к Мейсону:
– Быть может, воздерживаясь от неосторожных формулировок, вы поясните Суду, каких показаний ждете от миссис Бумер, с тем чтобы противная сторона имела возможность согласиться с приобщением ее информации к делу.
Мейсон поднялся.
– Учтите, мистер Мейсон, желательно, чтобы высказались вы сжато, точно и по существу, – заметил судья.
Мейсон склонил голову в знак согласия.
– Иначе говоря, расскажите нам, на какие показания по существу разбираемого дела вы рассчитываете.
Мейсон снова наклонил голову.
– Ну что ж, начинайте, – предложил судья и в нетерпении подался вперед.
– Я не рассчитывал ни на какие показания, – сказал Мейсон и сел.
Воцарилось драматическое молчание. Лицо судьи налилось кровью.
– Встаньте, мистер Мейсон! – гаркнул он.
Мейсон встал.
– Вы отправили повестку миссис Бумер?
– Да, Ваша Честь.
– Вызывая ее на Суд в качестве свидетеля защиты?
– Да, Ваша Честь.
– Вам известно, что миссис Бумер тяжело больна?
– Да, Ваша Честь.
– И вы понимали, что показания миссис Бумер не будут содействовать рассмотрению дела?
– Да, Ваша Честь.
– При сложившихся обстоятельствах, – рассвирепел судья Тэлфорд, – я усматриваю в поведении защитника явное посягательство на процессуальные нормы и неуважение к суду. Суд вынужден отреагировать соответствующим образом, приговорив защитника...
– Ваша Честь! – запротестовал Мейсон.
– Не прерывайте меня, мистер Мейсон. Суд приговаривает вас к штрафу в размере одной тысячи долларов и трехмесячному заключению в окружной тюрьме.
Гамильтон Бергер со вздохом облегчения откинулся на спинку кресла, и с видом победителя, оглядел быстро заполняющих блокнотные страницы репортеров.
– Дадут ли мне возможность поставить под сомнение этот вердикт, Ваша Честь? – спросил Мейсон. – По-моему, даже приговоренный к смерти имеет право на последнее слово.
Через силу сдерживаясь, судья Тэлфорд произнес:
– Разумеется, мистер Мейсон. Но, прошу вас, будьте кратки. Не вступайте в бессмысленную полемику. Придерживайтесь фактов.
– Хорошо, Ваша Честь. Итак, осознав, что миссис Бумер ничем и никак не поспособствует ходу процесса, я усмотрел в этом обстоятельстве наимощнейший аргумент защиты.
– В каком смысле? – спросил судья, и в его сердитом голосе проклюнулась нотка любопытства.
– Доктор Эннис засвидетельствовал, что здоровье не позволяет ей разъезжать по городу. Но показания лиц, охранявших Дарвина Керби, наверняка отразят прямо противоположный факт. Миссис Бумер, тетушка Дарвина Керби, доехала до отеля, где находился ее племянник. Естественно, Ваша Честь, я хотел бы подвергнуть перекрестному допросу доктора Энниса. Я не успел заявить об этом намерении, поскольку Суд, едва выслушав, обвинил меня в нарушении процессуальных норм. А я ведь намеревался доказать, что миссис Бумер не знает о деле ничего, поскольку вовсе не навещала своего племянника. Если окружной прокурор проявит готовность сотрудничать с Судом, он непременно переговорит с охранниками и тогда установит, что в действительности посетителей у Дарвина Керби не было...
Появление сержанта Холкомба заставило Мейсона умолкнуть. Сержант склонился к уху Гамильтона Бергера.
Гамильтон Бергер вскочил.
– Обвинение отнюдь не склонно укрывать от Суда факты. Шарлотта Бумер на самом деле побывала вчера у Дарвина Керби. Единственная его посетительница, санкционированная властями. Она его тетушка и они очень привязаны друг к другу, вот почему миссис Бумер, рискуя здоровьем, покинула санаторий и нанесла визит Дарвину Керби.
– Тогда возникает вопрос, – обратился Мейсон к Бергеру, – на каком основании приглашенный вами свидетель доктор Эннис объявляет невозможной поездку миссис Бумер в Суд? Расстояние между санаторием и отелем не меньше, чем между санаторием и залом суда.
Гамильтон Бергер озабоченно посмотрел на сержанта Холкомба. Тот пожал плечами.
– Так вот, Ваша Честь, – сказал Мейсон, – я спрашиваю вашего позволения допросить доктора Энниса.
– Пожалуйста, допрашивайте, – разрешил озадаченный судья Тэлфорд.
Мейсон улыбнулся доктору Эннису.
– Доктор Эннис, вы, кажется, заявили, что поездка в город опасна для здоровья миссис Бумер?
– Да, сэр.
– Насколько опасна?
– По-моему, весьма опасна.
– То есть повлечет за собой ухудшение ее здоровья?
– Да, сэр.
– Когда вы видели миссис Бумер в последний раз?
– Сегодня, рано утром.
– По чьей просьбе?
Доктор засомневался, посмотрел на Бергера, потом сказал:
– По просьбе Гамильтона Бергера, окружного прокурора.
– И как она себя чувствует?
– Неважно.
– А по сравнению со вчерашним днем?
– Примерно так же, как при последнем осмотре.
– Те есть когда?
– Сорок восемь часов назад.
– А по сравнению с осмотром недельной давности?
– На том же уровне.
– Как же объяснить ее поездку в город со всеми сопутствующими испытаниями, такими как посадка в автомобиль, дорога, выгрузка из автомобиля, лифт, выгрузка из лифта, встреча с племянником, погрузка в лифт, выгрузка из лифта, опять автомобиль, возвращение в санаторий. И неизменный фон – инвалидная коляска. Эти испытания должны были повредить ее здоровью?
– Сомневаюсь, чтобы она выезжала, – сердито сказал доктор Эннис.
– То есть не знаете, выезжала ли?
– Я уверен, что она не выезжала.
– Откуда у вас такая уверенность?
– Во-первых, она сообщила бы мне. Во-вторых, меня известил бы о происшедшем лечебный персонал, вносящий коррективы в содержание пациентки только по моему указанию.
– Значит, по-вашему, она не покидала санаторий?
– Думаю, что нет.
– Значит, утверждение сержанта Холкомба, что покидала, ошибочно?
– Протестую. Это – наводящий вопрос, – вмешался Бергер.
– Протест поддерживаю, – заявил судья.