Сбежавшая медсестра
Шрифт:
– Вопросов больше не имею, – улыбнулся Мейсон.
Судья задумчиво барабанил пальцами по столу.
– Доктор Эннис, – спросил он, повернувшись к свидетелю, – вы уверены, что эта женщина не выезжала из санатория?
– Я так полагаю. Хотя достоверно не знаю. Я ведь ее не стерег. Но такое путешествие, если бы оно произошло, было бы вопиющим нарушением больничных порядков. Кроме того, ослабленный организм выдал бы к утру острую болезненную реакцию.
– Что скажете о ее душевном состоянии?
– Состояние неважное. Она плохо ориентируется. Я убежден, что она не могла совершить такую поездку.
– Ясно, – сказал судья. – Есть у вас вопросы, мистер Бергер?
Окружной прокурор снова зашептался с сержантом. Холкомб бурно возражал, но Бергер все покачивал головой. Наконец, Бергер повернулся к судье:
– Вопросов не имею, Ваша Честь.
– У меня возникло желание вызвать для дачи свидетельских показаний в связи с возникшей дискуссии сержанта Холкомба, – заявил адвокат.
Сержант Холкомб без возражений прошел к свидетельскому креслу. Назвав имя, адрес, род занятий, он повернулся к Мейсону.
– Господин сержант, знакомы ли вы с миссис Шарлоттой Бумер, теткой Дарвина Керби? – спросил адвокат.
– Да, сэр. Знаком.
– Когда вы с ней встречались?
– Вчера.
– Где?
– В гостиничном номере Дарвина Керби, когда она с ним разговаривала.
– Вы разрешили ей посетить Дарвина Керби?
– Да, сэр.
– Разговаривали с ней?
– Недолго.
– И все-таки вы разговаривали?
– Да.
– Можете ее описать?
– Ну, она была в инвалидной коляске, наполовину в одеялах, как я понял – чтобы не переохладилась. Вся в мехах. На голове – шляпка. Седые волосы...
– А лицо описать можете?
– Резкие черты, здоровый цвет. Поразили меня глаза, умные, проницательные, настороженные.
– Какого они цвета?
– Ярко-серые.
Доктор Эннис крикнул со своего места:
– У миссис Бумер карие глаза!
Судья так заинтересовался этим возгласом, что даже проигнорировал явное нарушение процессуальных норм.
– Какие у нее глаза, доктор? – переспросил он.
– Карие.
– Серые! – запротестовал сержант. – Я же их хорошо разглядел.
– И черты ее лица не назовешь заостренными, – встал с места доктор Эннис. – У нее распухшее, одутловатое лицо. В связи с нарушением обмена веществ организм перенасыщен жидкостью, которую периодически необходимо откачивать.
– Да нет же, она настоящий сухарь, – подал голос сержант Холкомб.
– А почему вы сочли ее Шарлоттой Бумер? – спросил Мейсон.
– Она так назвалась, и Дарвин Керби называл ее так.
– Стражи порядка не должны верить слухам, – улыбнулся Мейсон. – А вот правда может оказаться губительной для вашей карьеры, сержант Холкомб. К вашему сведению, под маской миссис Бумер гостиницу посетил доктор Саммерфилд Малден. И вы позволили ему ускользнуть.
Мейсон сел.
Гамильтон Бергер вскочил, сделал глубокий вдох, ошеломленно посмотрел на Мейсона, перевел взгляд на сержанта, потом на судью и вдруг рухнул в кресло, словно подкошенный потрясением.
Судья посмотрел на свидетеля, потом на Мейсона, потом на доктора Энниса.
– Доктор Эннис, вам под силу установить с абсолютной достоверностью, покидала ли вчера санаторий миссис Бумер?
– Разумеется, – отозвался доктор Эннис.
– Сколько времени у вас на это уйдет?
– Ровно столько, сколько потребуется на телефонный разговор.
Успокоившись, Гамильтон Бергер снова встал.
– Ваша Честь, – проговорил он. – Я протестую против безумного предположения защитника, что это был якобы доктор Малден. Он этого не докажет.
– Ваша Честь, – сказал Мейсон, – прокурор заявил здесь, будто бы Дарвина Керби посетила вчера миссис Бумер. – Адвокат умолк, дожидаясь, пока смысл его слов дойдет до окружающих, потом продолжил: – Он тоже этого не докажет. Поскольку утверждение прокурора, что в гостинице побывала больная старуха, ошибочно, более того, как в ближайшее время выяснится, лживо, я вправе предположить, что в отель приезжал доктор Малден.
Журналисты рванулись к выходу из зала Суда, не обращая внимания на призывы судьи к порядку, на нервный стук его молоточка. Каждый спешил поскорее добраться до телефона, чтобы первым сообщить в редакцию ошеломляющую новость.
19
Стук Дрейка в дверь нарушил тишину кабинета. Делла Стрит открыла сыщику дверь. Дрейк занял свое любимое черное кресло и с улыбкой спросил у адвоката:
– И откуда ты все всегда знаешь? А, Перри?
– Да ничего я не знаю, – усмехнулся Мейсон. – И ничего не знал. Просто предполагал.
– На каком основании?
– В определенный момент, – начал объяснять Мейсон, – у меня появилось чувство, словно все мы присутствуем на сеансе опытного фокусника. Завороженные трюками и болтовней артиста, мы упускаем из виду потаенный смысл происходящего. Вспомните, как это бывает. Иллюзионист забирает часы у зрителя в последних рядах, потом движется по проходу между рядами к сцене и перекладывает часы из руки в руку, демонстрируя публике, что это те самые часы. А на самом деле незаметно их меняет под прикрытием словесной завесы и собственного тела. Что произошло в нашем случае? Доктор Малден, изнуренный круглосуточной работой, осознает, что жить ему осталось считанные годы. Он нуждается в полном отключении от рутины, физическом и духовном. Он влюблен в свою сотрудницу. Естественно, он желает уединиться вместе с ней. А его жена оказалась стяжательницей, держащей под контролем каждый цент, она шпионит за ним, переснимает его записи, подделывает ключи, контролирует каждый шаг. Развода у нее не получить. И доктор Малден исчезает, прихватив с собой сто тысяч долларов. Его возлюбленная по случайному совпадению исчезает в это же время. Какой вывод напрашивается в подобной ситуации?
– Когда ты излагаешь факты, – усмехнулся Дрейк, – возможен только один логический вывод – доктор Малден принимает решение дожить последние годы в счастливом уединении с любимой женщиной.
– Правильно, – подтвердил Мейсон. – Доктор Малден – искусный создатель безукоризненных планов, продуманных до мельчайшей детали. Он обставил бы свое исчезновение с истинным драматизмом. Скажем, выпрыгнул бы из самолета на парашюте над морем, где спасла бы его в условленном месте Глэдис Фосс. В историю авиации этот случай вошел бы как очередной пример безрассудства любителей, пренебрегающих прогнозами синоптиков. К счастью, обстоятельства сыграли на руку доктору Малдену. Во всяком случае, так мне кажется.