Сбежавшая от тирана

Шайлина Ирина

– Мы у них на крючке, Юстина. Я, ты, наш отец. Демонстрацию ты видела вчера. Да и не спросят тебя, дом полон его людей.

Потерла переносицу и закрыла глаза.

– Но мама…

– Мы не будем сидеть сложа руки. Нужно искать выходы. Только доверенных людей…кому сейчас доверять? Я поговорю с Игорем, – Игорь, мой старший брат, сын мамы от первого брака, ему почти сорок, и я была с ним почти незнакома, встречаясь только на редких семейных мероприятиях, – Мы тебя вытащим, но сейчас тебе придётся ехать. Хочешь увидеться с отцом?

Я кивнула. В тот

момент я была уверена – все это чертов кошмар. Так же не бывает, ну правда, не бывает. Сейчас я поговорю с папой и все разъяснится. Мы пошли по коридору в сопровождении охраны. Папа был в своей комнате. Лежал в кровати, лицо страшное, опухшее, на руку наложена повязка.

– Папа!

Он попытался привстать в постели и лишь сморщился от боли.

– Прости, принцесса, – сдавленно прошептал он. – Я хотел, как лучше и лишь подвел тебя.

Я снова заплакала, понимая, что ничего не изменится, видя, как отцу больно.

– Я не поеду никуда, никуда не поеду, – как в трансе раз за разом повторяла я.

По сизой от гематомы щеке отца скатилась слеза – я впервые видела, чтобы отец плакал.

– Тебе придётся, детка. Иначе будет только хуже. Я не могу спасти тебя сейчас. Умоляю, слушай его, его отец был хорошим человеком, он не мог воспитать монстра, я уверен в этом.

– За что тебе мстят? – спросила я.

Я должна была знать за какие ошибки понесу ответственность. Отец лишь устало закрыл глаза.

– Не зли его, пожалуйста, я не переживу, если тебе будет больно.

Мать вывела меня из комнаты. Остальные действия я делала, словно в тумане. Мать собирала какие-то мои вещи, иногда советуясь со мной, я лишь кивала в ответ. Затем за мной пришел гигант. Подхватил мой рюкзак, меня взял под руку, я пошла за ним, совершенно лишенная воли. Садясь в машину я обернулась. Был уже рассвет, лучи рыжего, утреннего солнца отражались от черепицы крыши, дом был таким мирным, неспособным предать, но я понимала, что он уже осквернен, его душа больше не принадлежит нам.

Ехали мы недолго, минут сорок, петляя по утренним пробкам. Никто не закрывал мне глаза, уверенный в своей безнаказанности, в моей бесправности. От меня не прятали место назначения. Я узнавала улицы, затем потянувшийся за городом сосновый лес. Там дальше, дачные кооперативы, река, паром, железнодорожный мост.

Остановились мы у дома, который казалось был частью леса, но это обман – от леса огромную территорию участка отделял высокий забор.

– Приехали, – кивнул мне гигант.

В доме, словно в склепе или логове вампиров было темно, несмотря на яркое мартовское утро – все жалюзи были закрыты, шторы опущены. Меня завели в комнату и велели ждать. Несколько часов я просто безучастно лежала в постели, не способная мыслить или двигаться. Затем поняла, что до сих пор в комбинезоне – было очень жарко. Сняла его, оставшись в лосинах и водолазке, хотелось в душ, потому что кожа была влажной от испарины, затем я сама себя останавливала – Юстина, ты в своём уме? Как можно думать о каких-то потребностях своего тела, когда твой отец

жестоко избит, а твоя собственная жизнь, кажется, и не принадлежит тебе больше?

За мной пришли только вечером. Я совсем ослабела от слез и переживаний. Коридоры большого дома стали совсем темны, ковры поглощали звуки шагов. Мы остановились перед широкими двустворчатыми дверями. Гигант растворил их, и подтолкнул меня в спину, вынуждая войти.

В просторной комнате горели свечи, много свечей. Пахло свежесрезанными цветами и почему-то, шоколадом. Я не ела со вчерашнего дня и у меня предательски заурчало в животе. Он вышел мне навстречу из тени, тот кто с грацией слона в посудной лавке, уверенно рушил мою жизнь. Глянул на меня знакомыми уже темно-серыми глазами и допустил лёгкую улыбку. Одет он был безукоризненно, а на мне прошлой ночью ещё надетая водолазка и лосины, длинные волосы спутаны.

– Потанцуем? – сказал он.

И протянул мне руку.

Глава 4. Мартин

В ее глазах мелькнуло узнавание и она отшатнулась. Прежде я был для неё чем-то неведомым и страшным, а теперь, увидев меня во плоти она обрела немного прежней уверенности. Руку отдернула свою, а потом…занесла ее для пощечины. Я перехватил ее за запястье и сжал так, что она охнула.

– Твои родители не сумели тебя правильно воспитать? Разве так принцессы должны отвечать на приглашение потанцевать?

Юстина сморщилась. Даже такой она была невероятно красива. Со спутанными волосами, заплаканным лицом, в несвежей одежде.

– Ах да, – продолжил я, не дождавшись ее ответа. – Какая же ты у нас теперь принцесса? Без красивого платья, бриллиантов, свиты…кто ты у нас теперь?

Она дёрнула свою руку назад с такой силой, что когда я ее отпустил, едва не упала.

– Я знаю, кто вы, – запальчиво сказала она. – Вы подлец. Негодяй. Обманом проникли на чужой праздник, приказали своим людям избить отца, привести меня сюда…мой отец…

– Ваш отец ничтожество, – спокойно сказал я. – А вы ничего не сможете сделать. Ни вы, ни ваш жених, где бы он не был, ни ваш отец.

– Мой отец самый достойный человек из всех, кого я знала! Вы не имеете права даже говорить о нём!

О, она была такой гордой в этот момент. Папина дочка, не видевшая жизни, привыкшая всегда быть правой. Сегодня только первый день, скоро она поймет, что одна человеческая жизнь не решает вообще ничего. И то, что от одной смазливой девочки ничего не зависит поймёт тоже.

– Иначе что? – подтолкнул ее к действиям я.

Она ничего не могла сделать, ровным счетом ничего, но негодование горело в ней, требуя выхода. Избалованная девочка не придумала ничего лучше, как подойти к тяжелой вазе, полной цветов и толкнуть ее с постамента вниз. Ваза раскололась на десятки кусков.

– Убирай, – спокойно сказал я.

– Не буду, – вздёрнула подбородок она.

Я вздохнул – надеялся, что не будет так скучно. Надеялся, что она будет более оригинальной.

– Архип! – крикнул я.