Сбежавший нотариус
Шрифт:
При таком известии Бержерон подскочил от изумления: «Как ничего не осталось?» — «Да, не осталось ни единого су. Весь ваш залог принадлежит теперь нотариусу Ренодену. Он накладывал на него запрет постепенно, по мере того как вы выдавали ему перевод платежа по десять тысяч франков».
С этими словами чиновник вынул из синего конверта пачку сколотых билетов, которые Бержерон подписал в кабинете полицейского комиссара, когда Реноден предложил ему заплатить за двадцать лет пребывания в Кайенне. Итак, выиграв партию у моего отца, Бержерон проиграл нотариусу.
«Ничего, со временем я сыграю другую партию и отплачу проклятому нотариусу», — подумал он.
Когда вечером он явился с пустыми руками к куртизанке, ожидавшей от него пятьдесят тысяч, она позвонила и приказала горничной: «Жюли, избавьте меня от этого господина».
Нет денег — нет и женщины! Было отчего скрежетать зубами, а потому Бержерон, возвратившись домой, был в неописуемом бешенстве. Но его злоба мгновенно исчезла при виде девушки, открывшей ему дверь.
Это была особа лет восемнадцати, с белокурыми волосами, великолепным цветом лица, изящными формами — одним словом, прелестное создание. При виде такой дивной добычи развратник сразу же забыл куртизанку с ее наигранными интонациями и напудренным лицом.
Пока он, безмолвный от восхищения рассматривал белокурую красавицу, та, скромно опустив глаза, сказала ему робким голосом: «Господин Бауэр нанял меня сегодня утром в услужение мадемуазель Лоре».
Бауэр был опекуном, заменившим Бержерона. Человек умный и честный, он так хорошо управлял состоянием малолетней сироты, что почти удвоил его. Он хотел, чтобы по выходе ее из пансиона, что должно было совершиться завтра, Лора нашла свой дом обставленным соответственно ее доходам. Были заранее наняты кучер, повар, лакеи и другие слуги. Хорошенькая служанка была взята последней.
«Как вас зовут, моя прелесть?» — спросил Бержерон самым нежным голосом. «Аннета. К вашим услугам, сударь», — ответила девушка, делая реверанс.
Помня, как он некогда ошибся в нотариусе, Бержерон, казалось бы, не должен был доверять первому суждению о людях, однако он вновь ошибся. «Воплощение невинности и простоты», — подумал Бержерон, глядя на девушку.
Чистосердечный смех Либуа прервал рассказ Морера.
— А! Хороша невинность! И простота! — воскликнул художник.
Морер улыбнулся и продолжил рассказывать:
— Бержерон, желая подразнить нотариуса, отказывался выдать ему залог. Ренодену пришлось добиться этого судебным порядком, на что потребовалось несколько месяцев. Спустя две недели после смерти моего отца Реноден явился к моей тетке.
«Вот, любезный друг, — сообщил он ей, — ваше приданое вернулось к нам!»
После этого он в подробностях рассказал ей о своих походах на врага и о хитром маневре, на котором тот, наконец, попался. Тетушка, выслушав все до конца, печально покачала головой: «Вы нажили себе опасного врага». — «Полно! — отозвался нотариус. — Не думайте об этом. Со своей неистощимой жаждой денег Бержерон сосредоточит всю ненависть на Бауэре, опекуне своей дочери до дня ее свадьбы или до наступления совершеннолетия. Впрочем, с чего ему сердиться на Бауэра? Поскольку Бауэр хотел, чтобы его воспитанница подыскала себе мужа, равного ей по состоянию, он решил преобразить дом, так что папаша теперь живет в довольстве. Голод делает собаку злой, а если кормить ее потрохами да костями, то она смирится, отяжелев от жира. Так и Бержерон толстеет от куропаток и не думает о том, чтобы кусать меня. Со времени отставки он живет в Париже вместе с дочерью. Мы далеко друг от друга, не имеем ничего общего — чего же мне его бояться? Пусть наслаждается покоем». — «Вы так думаете?» — спросила тетушка, услышав последние слова нотариуса. «Конечно, — ответил Реноден, усмехнувшись. — Он уже стар, чтобы бегать за женщинами».
На другой день после этого разговора тетушка позвала меня к себе. Когда Реноден говорил, что он живет далеко от Бержерона, ему и в голову не приходило, что судьба так скоро вновь сведет их вместе и что ему придется за обедом у тетушки, когда у нее собрались все ее друзья, сообщить ей неприятную новость. Замок Кланжи перешел в руки нового владельца — бывшего сборщика податей по имени Бержерон.
Бержерон, поселившись в замке, имел дерзость, как я вам уже рассказывал, явиться с визитом к тетушке, которая, высматривая его из-за занавески, предупредила меня, что я должен остерегаться этого мошенника, смертельного врага нашего семейства. Вам также известно, что на другой день меня пригласили в замок.
XII
Теперь, когда доктор разъяснил прошлое и коснулся известных ему событий, Либуа счел за лучшее во избежание всяких повторов, которые лишь разжигали его любопытство, приступить прямо к развязке, то есть к смерти Ренодена.
— Да, — прервал он доктора, — и когда вы прибыли в замок, то совершенно случайно узнали о власти Аннеты над Бержероном. Власти ужасной, которая была направлена на то, чтобы выйти замуж за отца, для начала обогатив его за счет наследства дочери, которую намеревались отравить до вступления в супружество.
— Планы эти я расстроил. Жизнь Лоры была спасена, а виновные застигнуты на месте преступления. Таким образом я разрушил надежды Аннеты, метившей в супруги Бержерона, — добавил доктор и потом, покачав головой, медленно продолжил: — Когда Аннета заставляла Бержерона всыпать мышьяк в чашку дочери, она говорила ему: «Она или я!» Теперь же Аннета, став супругой Генёка, в ответ на мольбы любовника покинуть мужа и бежать с ним отвечала ему: «Богатство или ничего!»
Зачем ей следовать за человеком, у которого ничего нет, который беден, как Иов? Аннета была женщиной расчетливой и практичной, а потому оставалась глуха ко всем мольбам Бержерона, снедаемого сластолюбием.
«Богатство или ничего!» — твердила она. «Где же мне взять богатство?» — скрежеща зубами, отвечал Бержерон, задыхаясь от собственного бессилия. «Это твое дело». — «По крайней мере дай мне совет!» — «Снова обратись к тому средству, которое я не одобряла сначала, но при настоящих обстоятельствах им не следует пренебрегать». — «К какому средству?» — «Выдать Лору замуж за какого-нибудь голодранца, который бы за четыреста или пятьсот тысяч приданого дал квитанцию на все ее состояние». — «Где найти такого человека?» — «Я уже указывала вам на Морера, этого доктора без единого су за душой. Он любит Лору. Это, быть может, сделает его сговорчивее…» — «Попытаюсь», — пообещал Бержерон.
Либуа прервал Морера вопросом:
— Он сделал попытку?
— Нет, ибо тут на сцене появился господин, который, как собака среди кеглей, расстроил все планы.
— Кто же это?
— Маркиз де Монжёз.
«Не мешай ей выйти замуж за Монжёза», — советовала мне тетушка, выпытав у меня признание в любви к Лоре.
Тогда, видя, что, увлекаемый страстью, я не слушаю ни советов ее, ни просьб, она решилась объяснить мне причину своего отвращения к Бержерону и рассказала историю из своего прошлого, вызвавшую в ней ненависть к этому человеку — ненависть, распространившуюся и на его дочь.