Сбить на взлете
Шрифт:
"Худые", как щуки, носились на больших скоростях совсем близко. Всякий раз, пытаясь взять меня на прицел, мазали и проскакивали мимо. Тут наши парни наконец-то подоспели. Матвеев с ходу снял мессера с моего хвоста - одно крыло, как отрубленное, отвалилось. Закрутившись вокруг своей оси вентилятором, вражеский истребитель воткнулся в землю.
Пусть и немного потрепанная, но на свой аэродром группа вернулась в полном составе. Штурмовики свое задание выполнили, получив множество осколков зенитных снарядов в бронекорпус, фюзеляж и плоскости. Теперь весь день ремонтироваться будут. Мы тоже с прибытком - четыре мессера завалили.
Садился я последним - без тормозов, так как они тоже воздушные, мог кувырнуться и занять бетонную полосу. Скорость высоковата - щитки тоже не выпускаются. Но пронесло - влетел в концевую гравийную полосу безопасности
– Коля, а почему у тебя в последнее время сбитых немцев нет?
– вечером простодушно спросила некурящая Нинка Скалозубова, отмахиваясь от дыма наших с Ленкой и Елизарыча папирос. Они все только что дружно пришли доложить, что моя ласточка вновь готова к бою - полностью исправна и снаряжена. Кобыла, сделав очередную затяжку, тоже с интересом посмотрела на меня. Старший лейтенант Кривонос только загадочно улыбнулся - старый техник, еще с Халхин-Гола наслушавшись рассказов летчиков, давно понимает многие тонкости.
– Ну, вопрос конечно интересный, - протянул, сам задумываясь. А, действительно, почему? Ответ, после размышления на животрепещущую тему, нашелся быстро: - Летаю теперь, в основном возглавляя достаточно большие группы наших истребителей. А тут выбирать надо - или самому на замеченного фрица бросаться, или, внимательно следя за воздухом и оценивая возможное развитие ситуации, послать на врага пару или даже звено подчиненных пилотов. Во втором случае результат получается лучше - вижу еще не совершенные ошибки и поправляю. Одновременно контролирую все возможные направления, откуда еще противник может ударить. Частенько вовремя засекаю и, своевременно посылая туда другую группу, пресекая попытки вражеских самолетов прорваться к прикрываемым нами наземным войскам, нашим штурмовикам или бомбардировщикам.
– За грамотное руководство очередной орден и дали, - согласилась Кривошеина.
Неделю назад, строго в соответствии с "Положением о наградах", подписанном Командующим ВВС Красной армии маршалом авиации Новиковым в сентябре прошлого года, Подольскому вручили еще один "Орден Ленина", а мне второе "Красное знамя". Очень уж впечатлилось командование результатами работы нашего полка. Сбили-то не больше других, но вот сами потеряли всего четырех летчиков, надежно выполняя задания по прикрытию бомберов, штурмовиков и наземных войск. Ни Пешки, ни Илы, ни тем более Ту-2 по нашей вине не лишились ни одной боевой машины. Вот от зенитного огня противника потери были, но тут истребители не особо в силах помочь. Полковник Коноваленко затем на маленьком междусобойчике проникновенно жал руку Сан Саныча, меня просто обнял, и благодарил под беленькую обоих, что сохранили честь лучшего истребительного полка дивизии. Вспомнили моего папу, создавшего с Гольдштейном и дядей Витей полк с нуля. Немного поговорили о руководстве во время войны, отметив еще раз большую роль Бориса Львовича и как начальника штаба, а потом и как командира. Не забыли Варламова Ивана Анисимовича. О себе полковник скромно попытался умолчать, но я напомнил. Вот тут Коноваленко прилично удивил:
– А все потому, что тебя, юнца, слушал. Помнишь, как в начале войны ты почти каждый вечер мне свои выводы о боях за день выкладывал? Боря ведь тоже внимал и на ус мотал. Тебе, Сашка, - с Подольским дядя Витя давно на "ты", - тоже советую прислушиваться к словам Николая. Не смотри на молодость, парень у отца очень многому набрался и сам далеко не дурак. У него, в отличие от большинства, есть одно очень интересное свойство - умеет учиться на чужих ошибках.
Комполка тогда только хитро улыбнулся - себе на уме - наполнил наши стаканы - в третий, зная, что много не пью, на самом донышке - и, во всем соглашаясь с полковником, поднял за меня тост.
А вот я потом задумался над словами дяди Вити - действительно умею? И... мое это или наносное неизвестно от кого-то? Так покрутил свои воспоминания, сяк, но все-таки понял - в первую очередь это умение досталось мне от родителей. Хорошее, надо признать, наследство. Вот и буду, используя на все сто, мстить фашистам за маму, папу и семью Валюши. Ведь так у меня значительно лучше получается. Пусть не сам сбиваю, а пилоты, в обучение которых вложил много сил и иногда сам руководил ими в бою. Главное ведь результат. Да, летать ведущим большой группы во много раз сложнее, но кто-то ведь должен брать на себя ответственность за выполнение
– Валентина что-нибудь пишет?
– сбила с мыслей Ленка.
– Я от нее давно весточек не получала.
– У нее все хорошо, - вот устал за день жутко - тяжелый бой, разбор полетов, планирование с Подольским и начштаба следующего дня, но как слышу о жене, расплываюсь в довольной улыбке, - приветы передавала. Работает, учится - старается заранее все экзамены и зачеты сдать. Весной Валюше, сами понимаете, будет не до того.
Нет, все-таки у нас в РККА, особенно в авиации, как был бардак, так и остался. Подольский с первой и второй эскадрильями только что улетел прикрывать полк штурмовиков. Звено из моей бывшей третьей отправилось сопровождать Дуглас с каким-то начальством. А тут с НП у линии фронта требование - уничтожить вражеский разведчик-корректировщик, только что замеченный при подходе к нашим войскам. Кровь из носа - прилететь и сорвать артиллерийский налет противника. Пришлось самому вместе с дежурным звеном срываться, оставив на аэродроме всего пару истребителей.
Нас всего пятеро. Сумеем ли выполнить задачу? Ведь немецкие корректировщики без истребительного прикрытия давно не летают. Настроение внезапно испортилось. Все настораживает и беспокоит. Нервничаю, но не очень сильно - как-нибудь, да прорвемся. Оглядел группу и приказал своим парням разомкнуться и идти строем фронта - так будем лучше просматривать воздушное пространство и сможем легко прийти на помощь друг другу при атаке немецких истребителей.
– Внимание! Я - "Чертенок". Вот он, на два часа. Дальность около двух тысяч и выше на триста метров, - как всегда первым замечаю противника. Не зря чернику, протертую с сахаром, люблю - для зоркости самое то. Или, как наш Айболит говорит - просто по молодости зрение хорошее.
– Ребята - вы в крутой набор, а я пру прямо на него и в последний момент отворачиваю, отвлекая прикрытие. Шестерку худых на одиннадцать часов выше фоккера все видят? Должны клюнуть - уж больно я для них на первый взгляд легкая цель. Как только сорвутся, все на корректировщика! Только постарайтесь одновременно - стрелки не в состоянии со всех сторон закрыться пулеметными очередями. И не дрейфить - на встречных курсах хрен попадут.
Выслушал доклады и перевел мотор на взлетный режим - скорость и еще раз скорость. Сейчас только она мое спасение. Пока начала пикировать только одна пара мессеров. Но, когда я не свернул с направления на разведчика, сорвались все. Сделал горку, сбивая фрицам прицелы, и повернул на солнце. Теперь сбавить мощность - пусть думают, что могут догнать меня. Два немца, чтобы не проскочить вперед, уменьшили скорость и открыли огонь. Дымчатые трассы прошли стороной - зря, что ли, лечу с небольшим скольжением. Вторая пара промелькнула на максимальной скорости и тоже начала разворачиваться ко мне в хвост. А где же третья? Подловив момент, она уже пытается навалиться сверху. На какие-то секунды я оказался зажатым и сзади, и справа, и сверху. Хотелось отвернуть в свободную сторону влево, но понятно же, что этим только позволю противнику скорее расправиться со мной. Хрен вам - полный газ и вверх. Очереди проходят ниже, но тут же фашисты пытаются скорректировать прицел. Не дамся - крутой правый вираж. Пот застилает глаза - приходится, вороватым движением оторвав левую руку от ручки управления, быстро смахивать и опять тянуть со всех сил на себя. Пора - даю левую ногу и опять рвусь вверх. Надо же использовать чуть лучшую скороподъемность моей легенькой ласточки. Ага, не вытягивают Густавы! Приходится форсаж врубать. Ну, так я опять в правый вираж уйду - при такой дикой перегрузке попасть в меня невозможно.
– "Чертенок", мы его срезали!
– раздается наконец-то в наушниках шлемофона.
– Я "Стардуб два", я "Стардуб два". Вражеский корректировщик уничтожен, - слышу гордый доклад. Володьки Стародубцева, погибшего от рук польских бандитов, нет в живых, но старший лейтенант Костиков в память о бывшем командире сохранил старый позывной.
– Ну, тогда меня выручайте. И поскорее - зае... задолбался от очередей "худых" уворачиваться.
Все-таки неплохо парни подготовлены - сходу подожгли одного мессера, очень уж увлекшегося желанием причинить вред моему молодому, но жуть как уставшему организму. Остальные сразу же слиняли - не любят немцы драться на равных. Как когда-то сказал один из их пленных летчиков в вольном переводе майора Свиридова - риск выше расчетного, смысл выделываться?