Сбить на взлете
Шрифт:
– Так что, товарищ майор, машина исправная. Обслужил. Бензин и масло долил, - он кивнул на бочку, канистру и какие-то ящики, стоящие рядом.
– Пушку и пулеметы вычистил, боеприпасы дозарядил, - указал рукой туда же, - лететь можно. Сей минут капоты закрою.
– Можно, говоришь?
– дядя Витя улыбнулся, глянул, как Володя Горлохватов с Елизарычем замки капотов на моторе прикручивают. Затем обошел самолет, придирчиво осматривая. Покачал руль направления, проверяя, не перетянуты ли тросики управления или наоборот - нет ли люфта. Зачем-то постучал сапогом по колесу шасси и только потом забрался в кабину.
– От винта!
– громко скомандовал через пару минут. Завелся, прогрел немного движок, развел поднятые
– и... улетел.
Я смотрел вслед и завидовал - через пятнадцать-двадцать минут он уже будет в расположении полка, а нам эти сто тридцать километров по грунтовкам пылить и пылить.
Закатили по доскам в кузов бочку, в которой еще плескался бензин, закидали ящики и поехали. Елизарыч повествовал обо всем, что случилось за эти дни.
– Дежурное звено взлететь не успело - мессеры прямо на полосе всех сожгли. Без скорости куда денешься? А потом ихние пикировщики начали долбать, екось-мокось. Сначала казармы накрыли, затем по стоянкам самолетов, что не в капонирах были, - в глаза техник полкового звена управления почему-то не смотрел. Уставился на пустую дорогу впереди и рассказывал.
Много пилотов накрыли немецкие пикировщики во время первой бомбежки - фугасная бомба угодила прямо в казарму летного состава. Склады вообще полностью выгорели. В полку теперь только две неполных эскадрильи. Командует временно старший батальонный комиссар Солонин. Временно, потому что нелетающий. В авиации командиры по уставу должны быть пилотами. А этот даже пассажиром подниматься в небо боится. На станции с трудом выбили вагон для семей, проводили поезд и вернулись в новое расположение обслуживать самолеты. Боевая работа с точки зрения воентехника второго ранга шла как-то сумбурно - не было того порядка, что завел подполковник Воскобойников. Но результаты все-таки были. Сержант Федосей Захаров, молодой летчик, чудом уцелевший под бомбами - его выкинуло из казармы вместе с кроватью - сбил вчера мессер. А так в основном гоняют на прикрытие своих войск и штурмовку вражеских колонн.
Из сообщений Совинформбюро:
За 22-е, 23-е и 24-е июня советская авиация потеряла 374 самолёта, подбитых, главным образом, на аэродромах. За тот же период советская авиация в боях в воздухе сбила 161 немецкий самолёт. Кроме того, по приблизительным данным, на аэродромах противника уничтожено не менее 220 самолетов [4] .
Добрались в часть уже во второй половине дня - пришлось долго ждать, пока саперы разбитый бомбой мост ремонтировали. Мне уже успели рассказать, что фашисты очень любят бомбить переправы. Загнали полуторку в рощицу рядом и кемарили. Вот тогда-то и пожалел еще раз о сгоревшем сидоре - сейчас бы продуктовые запасы, которыми меня дед Мотя снарядил, очень к месту пришлись. Как он там с бабой Соней под оккупантами? Несколько раз видели немецкие самолеты - саперы при их приближении под настил прятались. А наших в небе почему-то не видно.
4
Реальные потери только одного Западного фронта в первый день войны и только от бомбежек превысили шесть сотен самолетов. В основном - новейших моделей советской авиации.
В новое расположение попали прямо к ужину. Странно как-то они все на меня смотрят. Кто с жалостью, а некоторые с завистью. Известие, что Солонин уже отправил в дивизию представление на меня к ордену "Красная звезда", удивило многих. Затащили в столовую, и давай закармливать по пятой норме, как боевого пилота. Потом заставили рассказывать все с самого
– Да какая разница, - прекратил смех старший политрук Гвозденко, только что вернувшийся с вылета, - расстояние мизерное, одна пуля в радиатор и улетишь до ближайшего оврага. Нормально посадить самолет без работающего мотора не каждый сможет, - а потом в наступившей тишине спросил: - Как там мои? Галина с Сережкой сразу ушли, как вы с рыбалки вернулись?
Ну, вот как сейчас сказать, что его жену с малым немцы забрали? Сидел, уткнувшись носом в пустую тарелку, и молчал. Он подошел, развернул вместе со стулом к себе и потряс за плечи. Так и не подняв головы, повторил слова деда Моти. Светка, пухленькая буфетчица из БАО, вскрикнула и закрыла открытый рот передником.
Все расходились, а я так и сидел на стуле, разглядывая облупившуюся бурую краску на не очень ровных досках пола. Пришел из штаба дядя Витя и увел с собой в хату, где сам квартировал:
– Со мной пока поживешь, а там видно будет.
Сидели во дворе долго. Майор принес бутылку водки и колбасы с хлебом на закуску. Мне тоже четверть стакана налил.
– Ну, за помин души.
Водка была теплой и противной, но я уже знал, что после нее легче будет, да и засну быстрее.
– Светлые у тебя, Коля, родители были. Как я теперь без Василия с остатками полка управляться буду? Не представляю. От Солонина толку никакого - только орать горазд. Еле утрясли все на новом месте. Хорошо хоть начальник штаба у нас опытный и не дурак.
Бориса Львовича папа всегда хвалил. Говорил, что очень грамотный во всех отношениях командир, организатор хороший, а при таком объеме писанины без него, как без рук.
– И вот что еще, - дядя Витя пристально посмотрел в глаза, - про мать, если будут спрашивать, молчи. Учительница, а большего не знаешь. Отец твой во всех анкетах скрывал происхождение жены.
Мама? Почему-то о ее семье дома никогда не говорили. Что-то намеками в разговорах родителей слышал, но мало что понял. Вроде как девичья фамилия никак не Пантелеева, а другая. Папа иногда, когда думал, что никто не слышит, звал "Моей княжной". Отчего? Теперь уже не узнаю. Найти после войны двоюродную тетку и выспросить? Сначала победить фашистов и выжить в этой войне надо.
Потом майор Коноваленко молча пил, а я жевал вязкую как резина колбасу, глядя в померкнувшее уже небо. Звезды над нами были яркие и колючие, но перед глазами стояло только прекрасное мамино лицо. Когда зевнул, привычно, как когда-то она научила, прикрывая рот ладонью, был отправлен спать. В хату не пошел, там клопы. Устроился рядом в сарае на остатках прошлогоднего сена, подстелив дяди Витину шинель.
Только начал засыпать, как приперся помполит и давай майора пилить:
– Виктор, ну зачем ты мальчишку в полк притащил? У нас здесь воинская часть, а не детский сад.
– Товарищ старший батальонный комиссар, - вздохнул Коноваленко, - а на кого бы я парня там оставил? У Кольки же других родственников нет. Тетка какая-то дальняя в Москве, но примет ли...
– Для этого гражданские организации в нашей стране существуют и органы внутренних дел. В общем, завтра отправляй его в тыл. Бумагу соответствующую я уже приказал подготовить.
– Но вы же сами подписали представление к ордену?
– удивился майор.
– А теперь отсылаете, как чужого.
– Правильно, - не стал спорить Солонин, - он летел на истребителе подчиненного мне полка. Два сбитых юнкерса, подтвержденные штабом стрелковой дивизии, которая на той станции разгружалась. Ну, так пусть числятся на боевом счету нашей части, - он побарабанил пальцами по столу.
– Все, выполнять!
– повернулся и ушел, громко хлопнув калиткой.