Сборник: 200 рассказов Олеандрова
Шрифт:
Дорогу я прекрасно знал и пробежав развалины церки я подбежал к камню, туда где она обычно пряталась… я начал говорить ей что Светка – реальность, и что я хочу жениться на ней…
Но и ту девочку, что сейчас прячется за памятником – я тоже люблю и не хочу терять.
Я люблю Вас обоих – сказал я.
И тогда вдруг что-то метнулось от памятника.
Она убегала от меня чтобы скрыться в развалинах церкви.
Но я не хуже неё теперь знал все комнаты в церкви, я там много раз был.
Я искал её, бегал по церкви
И вот, последняя комната где она могла прятаться от меня эта девочка по имени Смерть…
и
тут зазвенел будильник.
Громко, как колокол над ухом…
Церковь стала стремительно удаляться от меня. И я понял что просыпаюсь…
А когда я проснулся то понял что что-то изменилось в моей жизни.
Она больше никогда не появлялась в моих снах. Ни церковь, ни кладбище.
Я скучал за ней, ложился раньше спать, даже специально переедался жирной едой перед сном но всё было напрасно.
Она не вернулась в мои сны. Никогда больше.
А потом, мы со Светой поженились.
И у нас всё хорошо,
Вот в принципе, и вся история. Только вот… одно меня волнует… несколько раз я должен был погибнуть – авария была, тонул 2 раза, травился грибами.
Но всегда оставался живым. Каким-то чудом.
Значит помнит меня еще Смерть.
Как и я её… помню.
И люблю – тоже.
Так и передайте ей.
Если кто встретит.
Диктатор
Писать я буду – не о конкретной стране.
А о самом понятии – диктатор.
Я много раз пробовал представить себе – что может чувствовать диктатор пришедший к власти?
Свободу? Радость и полноту жизни? Вседозволенность и эйфорию?
А может желание делать реальные реформы? Оставить своё имя навечно в истории державы? Да так чтобы оно произносилось народом с любовью и уважением?
Долго я анализировал различных диктаторов живших в различные исторические эпохи.
И понял – что диктаторы меняются по мере их нахождения у власти.
И первые их стремления – часто благие. На пользу народу.
Кто первый разочаровывается из них – в этом брачном союзе?
Чаще всего – сам диктатор.
Когда на первые его шаги на пути к народу – он видит встречные плевки и обвинения.
От оппозиции.
Под прикрытием что это мол – демократия.
И тогда диктатор наносит первый удар по морде демократии.
В ответ за оскорбления, непонимание и унижение.
И с удивлением он видит насколько демократия была хилой и
Она тут же валится ему в ноги, корчась и унижаясь от боли.
Молит о прощении и готова выполнить любой каприз диктатора.
И тогда наступает перерождение диктатора.
– Это Вы меня сделали таким! – Позднее говорят многие из них в порывах отчаяния (к примеру – Иван Грозный).
Отчаяние. Откуда оно приходит?
Когда демократии уже нет. Никто не плюет в лицо, не обвиняет и не критикует.
Откуда ты берёшься? А ещё хуже – если страх вылазит наружу.
Откуда-то изнутри, из подсознания…
Почему?
Потому-то там, где народная масса – стоит нечто огромное, бесформенное, пытающееся изобразить улыбку и покорность в глазах.
Но вглядываясь в них – он вздрагивает от ужаса…
что-то ещё есть в её глазах.
Похожее на угрозу и насмешку…
Потому что масса и диктатор знают.
Она, масса – вечна. А ему, диктатору – судьба даёт жизни при власти лет 20 или 30.
И конец.
После чего эта масса превращается в зверя. Она выкидывает всю свою лють, недовольство и злобу – на остатки диктатора.
Эй, Вы, Василий Сталин! Как быстро тебя упекли в тюрьму после смерти отца диктатора?
И сколько тебе дней дали пожить после освобождения?
Бороться с этой аморфной массой – бесполезно.
Можно бить её, наказывать и унижать. Она лишь покорно пригибается, кивает головой и ждёт… ждёт… ждёт… когда ты диктатор – подохнешь.
Она не говорит тебе про это вслух, но это желание – спрятано где-то в её краешках губ, в странном блеске её глаз. В льстивой улыбке когда её гладишь по спине.
Да, он гладит её иногда… он изучает её. Как изучают тварь. Её повадки и привычки.
Зачем тебе свобода, тварь? – иногда спрашивает он её – Демократия? Права человека?
Ты не этого хочешь. Я знаю. Ты хочешь жрать. И пить.
На, ешь. Пей.
И скажи что любишь меня.
Что никто тебе не нужен кроме меня.
Я самый лучший и любимый.
И лишь чавканье в ответ. Чавк… чавк… чавк…
Но диктатор не сдаётся
– Не слышу ответа – ласково шепчет он. – Ну скажи же мне что любишь. Милая…
И тогда тварь подымает на него свои глаза. Пустые и равнодушные они смотрят куда-то сквозь него. В то место где лежит жратва и пойло.
И рыгает ему в ответ – Ррр…ыыы…гг
Отшатнувшись как от удара, он ходит из угла в угол стараясь успокоиться, укоряет её.