Сборник-3
Шрифт:
и от мощности дрожит.
Он идет по переулкам,
отдаленным перегонам,
тупикам и закоулкам
собирать своих вагонов,
красных, черных и зеленых.
А печальные вагоны,
безголовые бараны,
а еще точнее овцы,
щиплют траву по газонам,
дуют воду из-под крана,
теплым пузовом дымятся,
обрамляет их природа,
окружает их среда.
– 8
– Их вытаскивает дизель,
механический любовник,
из
любит их с ужасной силой
и влечет по белу свету,
по родной стране Советской,
груз возить разнообразный
день туда, а день сюда.
И бегут они семейно,
под ногами рельсы гнутся,
и осмысленную пользу
производят между тем.
Так свершается в природе
и конкретно, в Федосее,
сочетание различных
механизмов и систем.
– 9
– Владимир Тучков
ЗВЕРИНЕЦ
О сад, сад!
Где железо подобно отцу, напоминающему братьям, что они
братья.
Где финны ездят пить водку.
А красотки покупать мясо.
Где жезл регулировщика, словно полосатый носок флюгера, попе ременно пускает ветер в разные улицы.
Где по главной площади ходят, как по панцырю черепахи.
Где съезд мелиораторов, вытекая из ГУМа шумным потоком в шам пунной пене, тащит огромные тяжести.
Где поблескивающие стайки интуристов, как шарики ртути, прока тываются по несмачивающейся толпе.
Где глаз швейцара, словно глаз лягушки, избирателен.
Сад.
Где райком - и рай, и коммунизм, пребывающие в добром согла сии.
Где взгляд у отпетого подземного торговца подернут амальгамой,
а речь и повадка подобны павлиньим раздвинутым козырям.
Где финны цветут здоровьем.
А проститутки краше бензиновых луж.
Где тщедушные моллюски носят то черные лакированные панцири,
то кабинеты.
Где периферийный хомяк переносит за щекой туда и обратно.
Где номенклатурный работник, ставящий подписи, подобен слону,
ступающему тщательно и надежно ногами-присосками, потому что вдруг
он полый внутри дирижабль.
– 10
– Где гриф "секретно" питается падалью.
А орёл величественно сидит на суку босиком.
Где отары инженеров кочуют между кульманами, колхозными поля ми, полигонами, избирательными участками и антивоенными митингами.
Где бухгалтер бегемотом настороженно выглядывает на поверх ность, словно слесарь из-под приподнятой крышки канализационного
колодца, словно сердце современного русского.
Где фабрика "Ява" на всякий случай продолжает выпускать папи росы "Казбек".
Где по ночам такси зажигают зеленые волчьи глаза.
Где в каждой
вечный огонь.
О сад, сад!
Где железо подобно отцу напоминающему.
Где немцы цветут здоровьем.
И финны тоже цветут здоровьем.
Где метрдотель - бархатный крот в рентгеновской полутьме наск возь видит ваше либидо, а сержант выкрикивает "падла!", "Падла!" И
сорит подсолнечной скорлупой.
Где красотки жадно хватают ушами галантерейные блёсны.
Где на вопрос о том, как пройти, из множества рук составляются
оленьи рога.
Где зебра - это пони с плохой строчной разверткой.
Где стайки программисток знойным летним днём, словно воробышки
в клетке павлина, весело поклёвывают в машинном зале прохладу кон диционеров.
Где обезьяны знают разгадку атеизма.
Где финны допивают последнюю водку.
Где жизнь, словно уж, переплывающий стремнину, равномерно дви жется налево и направо относительно прямой осевой линии.
– 11
– Где завысокие десантники пятнисты.
Где баллистическая траектория - шея лебедя, вся в инверсной
изморози с маленьким солнышком клюва на конце.
Сад.
Где изначальный хаос постепенно переходит в упорядоченное
блестяще-никелированное, зеркальное, отполированно-отражающее сос тояние.
Сад.
Где вскоре будут только лишь солнечные зайчики, солнечные миш ки, солнечные бегемотики и солнечные крокодильчики.
Сад.
Где разъятие поцелуя звучит, как отрываемая от асфальта крос совка "Пума".
Где подгулявшая сотрудница гастронома в майке "Elephant" в бе зудержном танце демонстрирует корчащиеся от подземных испытаний се мипалатинские горы.
Где бухгалтер настороженно выглядывает на поверхность периско пом.
Где от чрезмерно выпитого начинают юзить.
Где кооператор-ударник имеет сущность пороховых газов, разго няющих пулю и не забывающих при этом передернуть затвор.
Где впереди идущее зубчатое колесо рьяно спихвиает звенья гу сеницы в непроходимую грязь, а колесо, идущее позади, выволакивает
эти звенья из грязи и вновь передает их впереди идущему.
Где жизнь движется не по спирали, а по резьбе.
Где мысль ослепительным сгустком света всё быстрее и быстрее
мечется между стенками лазера.
Где спинно-мозговые электроны струятся в кабеле, чей перелом
чреват параличом.
Где испуг цветёт алгоритмическим деревом.
– 12
– Где бесплотные коротковолновые фантомы медленно кружат вокруг,
словно рыбы, обнюхивая и заглядывая в глаза.