Сборник "Чистая фэнтези"
Шрифт:
— Я подвесила обер-квизитору фон Шмуцу «мушку», — не дожидаясь, пока миниатюрный Месропчик сделается воплощением вселенских бед, выпалила Анри. — Сегодня утром, в гостинице. Во время первой встречи.
Услышав знакомое вкусное слово, из-под карниза свесился отважный паучок. Качнулся вверх-вниз, желая доброй приметой ободрить и успокоить.
— Зачем? — спросил мини-председатель, слегка мерцая. — Нет, стой… Обычную или «злодейку»?
— «Злодейку», — честно созналась вигилла.
— Хм-м… И что, сударыня, подвигло вас
Фасцинацией, или «заочным очарованием», в Трибунале именовалась точечная подсадка свидетелям или осведомителям частиц личной маны, формирующей связь между вигилом (вигиллой) и объектом фасцинации. Такие частицы именовались «мушками», по аналогии с искусственными родинками, излюбленным украшением кокеток.
«Мушка-злодейка» открывала тайный доступ к объекту вне его желания.
Разумеется, магам никто «злодеек» не подвешивал, — риск быть мгновенно обнаруженным смешивался с риском отторжения «мушки» ревнивой маной объекта. Но в случае с обычными людьми эта штука неизменно срабатывала.
— Бдительный Приказ не торопился известить нас о трагедии в отеле, — кратко доложила Анри, понимая, что от убедительности доводов зависит не одна лишь ее карьера. — Наши локаторы совершенно случайно засекли нехарактерно окрашенный выброс маны. При первом знакомстве обер-квизитор фон Шмуц выказал недоброжелательность и отсутствие доброй воли. Поэтому, еще до приказа о совместном расследовании, я решила, что в случае замалчивания им части сведений будет целесообразным…
Крошка-толстячок прошелся по подоконнику из угла в угол. Лицо его сделалось зеркальным, словно покрывшись амальгамой. Председатель думал.
«Повинную голову меч не сечет, — невпопад пришли на ум слова уличной песенки, авторство которой приписывалось великому Адальберту Меморандуму, — горячее олово в глотку течет…»
— Почему вы, сударыня, не сняли «мушку» после приказа о сотрудничестве?
— Забыла. А позже мы обнаружили обсервер, и… Виновата, господин председатель. Готова принять любое взыскание. Прикажете снять незаконную фасцину?
Медля с ответом, крошка жестом руки подманил паучка. Взгромоздился на спину мухоеда — это показалось вигилле символичным, учитывая тему беседы, — почесал в затылке и вдруг подмигнул с озорством матерого прохиндея.
— Ни в коем случае, голубушка. Отставить и оставить. Объекту не сообщать, держать в тайне. При необходимости использовать фасцину по назначению. С прокуратором Цимбалом я договорюсь, не извольте беспокоиться. Теперь приказываю: марш спать! Без возражений. Бледная ты, голубушка, как сама знаешь кто… Иди спать, а я пойду работать и тебе завидовать! Не поминай лихом!
Верхом на восьминогом скакуне он махнул за окно. Вскоре раздался топот копыт и шорох колес кареты.
Прежде чем отправиться домой выполнять приказ, Анри сожгла на транс-лампадке копию рапорта. Было ясно, что среди разномастных королей, ждущих председателя, окажется и король червонный — похожий на обезьянку хитрец Вильгельм Цимбал, прокуратор Бдительного Приказа.
Эй, Мантикора! Не хочется ли тебе побывать в светском обществе, куда ездит по ночам непосредственный твой начальник?
Нет.
Ни капельки не хочется.
…ты спишь.
Ты стоишь перед венчальным алтарем в храме Добряка Сусуна. На тебе светло-кремовое платье, расшитое жемчугом, похожим на зубы председателя Месропа. Лиф зашнурован крест-накрест рубиновыми «косами» с вплетенной нитью, аспидно-черной. Шнуровка напоминает глаза Гиббуса, твоего любимого лошака, в минуты опасности. Пышная юбка удлинена, переходя в сборчатый шлейф. Шлейф не напоминает ничего.
Его держат шесть карликов-пажей с восковыми кукольными личиками.
На твоей голове венец.
Тяжелый.
Ты — невеста. Рядом стоит жених, Конрад фон Шмуц, обер-квизитор первого ранга. Обилие лент, бантов, кружев, золотого шитья и драгоценных камней делает барона похожим на ряженую женщину. Записной щеголь, жеманный франт, а вовсе не железный слуга порядка, каким ты встретила его в «Приюте героев».
От жениха пахнет шалфеем, клементином и лавандой на фоне зеленого лимона.
Изящная, безобидная шпажка висит на поясной портупее.
— Да будет союз ваш миросозидающ и всеобъемлющ, как благословенный союз Вечного Странника и Нижней Мамы, бурного неба и тихих омутов, истока и завершения… — бубнит старенький жрец-венчатель.
— Да… е-ет!.. — хором отзываются приглашенные гости, толпясь в темных нефах храма. Хор звучит двусмысленно.
Лепные петухи на стенах разевают клювы и топорщат гребни.
Редкие свечи мигают в шандалах. Отбрасывают странные, нелепые тени. Из-за венца у твоей тени две головы. Из-за шлейфа и карликов-пажей у твоей тени выросло длинное, сегментированное брюшко сколопендры и четырнадцать ног. Из-за шпаги у тени барона обнаружился внушительный, прямой как палка, хвост. Конрад шевелится и виляет хвостом, задевая средний сегмент твоего брюшка. Еще у баронской тени начали прорастать дополнительные руки — листики в лопнувших почках. Это, видимо, банты и буфы. А портупея и широкий кушак дарят «темному квизу» тройной живот.
Тени гостей в нефах поражают воображение.
Чтобы описать их, надо быть трубадуром или умалишенным.
— …в войне и мире, преступлении и наказании, названные и безымянные…
— Как тебя зовут? — внезапно спрашивает жених.
— Забыл мое имя? — смеешься ты в ответ и вдруг понимаешь, что имя жениха выветрилось из памяти. Так века выветривают камень скалы, покрывая мощную твердыню язвами и оспинами. Карл, Кристофер, Коннор, Конан, Кеннет… Барон? баронет? граф, маркиз, эсквайр?.. квиз? виг?! или вообще гвардейский офицер?..