Сборник "Чистая фэнтези"
Шрифт:
— Во красотища! Это у нас тут что?
У лесенки, ведущей на террасу, стоял первый парень на деревне. Рыжие вихры, золотая россыпь конопушек, алая рубаха навыпуск, ядовитая прозелень мешковатых штанов. И сапожищи — новенькие, «со скрыпом», с густым запахом дегтя. Смотреть на эту разлюли-малиновую прелесть без смеха мог лишь дубовый болван. Вигилла совершила чудо, позволив себе скромную, едва заметную улыбку.
Встречай, столица! В ножки, в ножки падай!..
— У нас тут кофейня. А у вас?
— В смысле? —
— В смысле, наверху вывеска есть. Для тех, кто умеет читать.
Хрустнув позвонками, рыжий задрал голову к небу, желая удостовериться в наличии вывески.
— Умею! — сообщил он с такой искренней радостью, что не разделить ее казалось преступлением. — В Глухой Пуще всяк дурак грамоте обучен! Кофейня — это навроде харчевни?
— Навроде. Здесь главный харч: сласти и кофий.
Зря ты это, подруга. Лучше б пастилку кушала. Молча.
— Сласти я люблю! — конопатый направился к столику Анри, громко топая и скрипя сапожищами. Ответ он счел многообещающим приглашением.
Отшить нахала?
Несмотря на безобидную наглость, рыжий простофиля вызывал симпатию.
— Кош Малой, — с грацией медведя отвесил он поклон, шумно придвигая свободный стул.
Стул крякнул придавленным селезнем, но выдержал.
— Генриэтта Куколь.
— Эй, кофейник! — от широченной ухмылки веснушки едва не брызнули с лица Коша врассыпную. — Тащи сласти! Мне и даме!
Вигилла прыснула в кулак. Припечатал балагур старика Моше! Однако в следующее мгновение ей стало не до смеха. «…Агнешка Малая, гуртовщица из оседлых хомолюпусов…» Эй, рыжий, ты гуртовщице кто? Отец? Брат? Дядя? Певчий кенарь в клетке разразился арией, кофий медлит вскипеть, пена в обильных порах, солнце светит в оконце по левую руку… Подытожив базовый комплекс примет, мантисса пришла к выводу: скорее всего, старший брат.
Оборотень-сладкоежка.
Интересно, знает ли барон?
Памятуя о случае с Марией Форзац, Анри не спешила предъявлять клеймо. Мало ли, за что хомолюпус может не любить Тихий Трибунал? Лучше не рисковать.
— Где вы остановились, Кош?
— В приюте. Отель называется, — рыжий помрачнел. — Сеструха у меня тут без вести пропала. Вот приехал…
— А власти что? Розыск объявили?
— Власти-сласти… — Кош угрюмо буравил взглядом столешницу. Обладай детина хоть толикой свободной маны, впору было бы беспокоиться о сохранности имущества. — Объявили. Я и сам помогал: этому, от властей. Хороший мужик, хоть и светлость. Его потом власти взяли и отсунули.
— Отстранили?
— Ага. Мы со светлостью вора поймали, а его все равно устранили.
— Вы поймали вора?!
— Ну! У вас в столице не соскучишься!
Кош оживился, от недавней мрачности не осталось и следа. Настроение у детины менялось быстрее, чем погода в день Весеннего заворота ветров. Анри тоже обрадовалась: выходит, барон в курсе съезда родичей. Оттого, видимо, и перебрался в гостиницу: следить. Молодец, квиз, зубастый…
— Вор в комнате шарил, а стряпчий услыхал и тревогу поднял. Тоже, кстати, отличный мужик.
— Вор?!
— Стряпчий! Фернаном звать. Сказки брешет — любой байкарь обзавидуется. Слушаешь и чешешь в затылке: может, правда? Вот как с вором.
— Что — с вором?
Разговор выходил странный, но любопытный. Если б еще хомолюпус не терял все время нить повествования, перескакивая с одного на другое…
— Сказка с вором. Ты от роду такая или прикидываешься?
— Чего изволит мой благородный господин?
От «благородного господина» Кош растаял, простив хозяину вторжение в беседу.
— Ну, говорил же: сластей…
— Каких именно?
Вопрос поставил Малого в тупик. Приведя в окончательный беспорядок и так буйные кудри, он двинулся напролом:
— А какие есть?
Ох, нарвался рыжий. Перечисление лакомств, подаваемых в «Шкатулке», было любимым коньком Моше Абу-Низама. Завсегдатаи знали это и не рисковали, ценя собственное время.
— …тарталетки воздушные и с глазурью, лукум фруктовый тридцати двух видов, безе с сиропами, желе и конфитюрами, щербет тягучий, халва кунжутная особая, пастилки с орехами и финиками, сушеный бананас в сахарной пудре, «приторное семя» по-нурландски, миндаль, жаренный в меду с цукатами, нуга с сабзой…
— Шикалат есть? — прервал глухопущенец словоизвержение Моше. — Вкусный?
— Черный? Млечный? Сотовый? С фундуком, дорическим орехом, арахисом? Колотый, плитками, «медальками», дольками? Горячий, со сливками?
— Валяй черное колотье. Без орехов.
— Какое вино изволите? Сорт? Год? Выдержка?
— Спасай! — честно обратился Кош к вигилле. — Чего пить будешь?
— Бокал кларета.
— Две кареты! — с облегчением выдохнул рыжий.
— Сию минуту, мой благородный господин! Слушаю и повинуюсь.
Дождавшись, пока злодей-хозяин исчезнет, Кош наклонился через стол и заговорщицки прошептал:
— Он из бутылки? Или из лампы?
— Кто, Моше?
— Ага. Джинн?
Вигилла рассмеялась:
— Человек. Просто такая приговорка.
— У знакомого джинна подцепил, — сделал вывод оборотень. — Стибрил и пользуется. Как наш ворюга, пока мы со светлостью его не сцапали…
В скором времени Анри получила изрядное представление об устном народном творчестве хомолюпусов. Врать Кош, похоже, не врал, но приукрашивал без зазрения совести! Огромная псина с глазами, как огненные плошки, гонялась за рыжим по коридорам. Рушилась несокрушимая дверь в апартаменты. Творилась великая баталия с могучим вором, у которого оказалась волшебная тень с тремя руками. Гостиница выворачивалась наизнанку, доблестные маляры со штукатурами спешили на подмогу…