Сборник «Доживем до января»
Шрифт:
— Сталкер, помоги! Потом сочтемся.
«Да-да, сочтетесь, — подумал он, удобно присаживаясь на толстой разветвляющейся ветке, — вот как руку увидите, так и сочтетесь». В прицел винтовки попалась голова зомби, выстрел — минус один. Снорк подпрыгнул и зацепился за соседнюю ветку, рассчитывая достать неожиданно появившегося противника. Оставшиеся зомби продолжали стрелять в сторону «долговцев», механически меняя рожки. Те в свою очередь рассосредоточились, спрятавшись за стволами деревьев. Второй снорк разбежался, подпрыгнул на добрых два метра, оттолкнулся от одного дерева, потом от другого и приземлился на спину «долговцу». Раздался хруст позвонков, и два вопля: победы и поражения слились в один. Соклановцы среагировали молниеносно, перенеся весь огонь на упивающегося своей победой мутанта. Изрешеченное пулями тело снорка рухнуло на мертвого врага. Олвидар приготовился одним выстрелом в голову положить второго снорка, как что-то ударило его в затылок, заставляя выронить винтовку и сбивая зрительный фокус. Когда зрение прояснилось, сталкер уже падал в обнимку со снорком. Сильные жилистые руки мутанта вцепились в плечи жертвы, из обрывка хобота противогаза в лицо Олвидару вырывалось зловонное дыхание. За стеклами противогаза притаилась тьма заброшенных лабораторий, неясные тени прошлого и жажда убийства. На пределе физических сил сталкер зацепился гипертрофированной конечностью за ствол дерева, придав их совместному полету вращательное движение, и в последний момент сцепившие враги приземлились в позе «сталкер всегда сверху». От такого падения снорк вовсе не собирался умирать, можно было подумать, что для него падать на спину с высоты нескольких метров в порядке вещей. Мутант выпустил человека из своих объятий и вцепился когтями в бронежилет. Олвидар в свою очередь выхватил армейский нож, и погрузив оружие в шею снорка по самую рукоять, продолжал его там методично прокручивать. Противник перестал подавать признаки жизни. В этот момент последний зомби упал на землю. «Долговцы» выбрались из укрытий, скинули тело снорка со своего уже недышащего соклановца. Подошли к приводящему себя в порядок Олвидару.
— Ты нам помог, — судя по нашивкам, с Олвидаром заговорил главный из этой пятерки, — что ты хочешь взамен?
Олвидар не успел ответить. Лицо собеседника неожиданно надвинулось на него, а потом резко отстранилось. За спинами «долговцев» стоял сам контролер. Высокая худощавая фигура мерно раскачивалась из стороны в сторону. Непропорционально длинные руки плетьми висли вдоль тела. Глаза-колодцы смотрели на всех и ни на кого одновременно. Загляни в них, присмотрись и ты познаешь истину в последней инстанции. Все случилось на рефлексах, Олвидар потом всю дорогу об этом сожалел. Рука сама собой распрямилась, пролетая в считанных сантиметрах от удивленных лиц ребят из клана «Долг», и нанесла смертельный удар в здоровенную башку мутанта. Череп контролера с хрустом раскололся, исторгая из себя мозг псионика. Теперь все.
Глаза и выражения лиц «долговцев» менялись как пластилиновые лица анимационных персонажей. Щелкнули предохранители, черные глазницы четырех вороненых стволов уставились на Олвидара.
— Ну, я пошел.
— Стоять! Ты же излом! — СВУ перекочевала в руки «долговца».
— Сам — урод! Я вам помог, вы мне должны.
— Мутант поганый, сам же натравил на нас эту стаю, а теперь за оказанную помощь лямку вешаешь?!
— Просто отпустите, а? Зона не любит долгов.
— Кого не любит?
В траве серебрилась капля, заключая в кольцо недавних союзников. «Отмщенья, государь, отмщенья…» промелькнула цитата из забытого прошлого.
— Чтоб меня еще раз так с геройскими выходками нагнули. Ладно, о покойниках либо хорошо, либо ничего. Когда меня о вас спросят, я буду молчать, хотя нет, хлопну полтосик — большего не заработали.
Наслаждаться выражениями лиц «долговцев» не было времени. Теперь уже и они увидели захватившую их в кольцо Каплю. Олвидар распрямил свою третью руку, мощно ударив ладонью о землю, подлетел на два метра, в полете цепляясь рукой за близлежащую ветку. Волна жидкого серебра захлестнула четырех сталкеров, стреляющих вдогонку воспарившему Олвидару. «Спасибо „маминым бусам“, жить буду», — констатировал факт сталкер, ощущая слабые удары пуль о свой бронежилет. Четыре «серебряных серфера» метнулись в разные стороны, но аномалия не отпустила свои первое, второе, десерт и компот. «Если натянуть простынь, то получится феерический театр теней. Матушка, я становлюсь злым». Из капли показалось лицо «долговца»:
— Будь ты проклят мутант!
— Я — человек, и если бы вы — гады, не экспроприировали у меня винтовку, то я мог бы оказаться еще и гуманным ЧЕЛОВЕКОМ.
«Собакам собачья смерть. А я теперь как обезьяна по деревьям скакать должен. Жизнь, ты не справедлива». В голове тысячей пожелтевших листовок, гонимых радиоактивным ветром прошуршал смех Зоны. «Я так и знал, что ты не пропустишь шоу любимого актера. Может, нашепчешь, где мне теперь если не новой, то б/у винтовкой разжиться, наверное, валяется где-то неподалеку, грустит по сильной сталкерской руке». Еще один смешок и тишина. Он выбросил руку вперед, хватаясь за ветку следующего дерева. Потом еще раз. Остановился. Оглянулся. Капля металась по поляне, собирая в свое раздувшееся нутро трупы. За время, проведенное ртутной каплей в лесу, она разрослась до размеров маленького озера цвета жидкого серебра. «Что б ты „должниками“ подавилась, а лучше отравилась ими или высохла» — Олвидар отсалютировал аномалии открытой флягой.
Прыжки с дерева на дерево высосали последние силы. Вот и кончился лес, а вместе с ним и долгий день. На горизонте вырисовывалась громада ЧАЭС. Тучи раздвинулись, выпуская слепое солнце Зоны на волю. В его заходящих лучах громада Часовни казалась заброшенным замком людоеда. Следы распада и разрушения выглядели отталкивающе и привлекательно одновременно. Но не завиден удел того, кто поверил в то, что людоед сгинул много веков назад, нет, он живет и здравствует в своем замке, плодя кошмары этой радиоактивной земли, пожирая души своих детей и врагов, ибо перед лицом Зоны-Матушки все равны. Ветер трепал листья всевозможных форм и оттенков жженой фольги, проводил своими пальцами по жесткой траве, прижимал к замерзшему телу сырую одежду, приносил звуки Зоны. Выли слепые псы, прятались в зарослях непонятной растительности тушканы, контролеры сидели в телепатическом чате, обсуждая новогодние новости, сталкеры обустраивали схороны, и только «монолитовцы» собирались в дорогу. Неожиданно идиллию пейзажа и мыслей Олвидара нарушила автоматная очередь. Он медленно отпустил ствол дерева, вокруг которого была обвита его гипертрофированная конечность. Беззаботное созерцание вечернего ада пришлось прервать. «Вот сволочи, может это мой последний закат, а вы, эх…» Мимо леса шли пятеро. «Да что ж в этом мире творится-то?! Даже со „Свободой“ проще договориться, но, нет, мне достался „Долг“. Может это символично: что-то из прошлой жизни, какой-то долг?… Я нарост на дереве, меня не видно, не слышно, просто нет». До слуха Олвидара донесся диалог долговцев.
— Последний сигнал был из леса.
— Ночью я туда ни ногой.
— Разобьем лагерь здесь. Над нашим схороном расплескалась «газировка», весь проход заполонила. Вокруг уже куча дохлых мутантов валяется, видать ее ядовитыми газами траванулись. Но ничего, пара выбросов и аномалия исчезнет.
— Я тоже на этот схорон рассчитывал, — прошептал Олвидар.
— Как бы нам самим за эти пару выбросов не исчезнуть.
— Какой же ты болван, Стега. Кто такие вещи в Зоне, да еще и на ночь глядя, говорит! Стоишь на часах полночи, на вторую половину место вакантно для еще одного умника.
Небольшой костер резко очертил форму противогазов и рельефность брони. В воздухе запахло разогретой тушенкой и гречневой кашей. Олвидар почувствовал укор от своего желудка. «Давай, вопи, пусть вся округа знает, что голодный излом следит за „долговцами“ с трехметровой высоты». Кто-то настойчиво сверлил затылок. «Если я не обернусь, оно не нападет» Олвидар скосил глаза, насколько позволяла его анатомия и еще на чуть-чуть. Сквозь слезную пелену он увидел желтый глаз чернобыльской кошки. «Я в прошлой жизни вас скорее всего не любил». После этой мысли сталкер почувствовал толчок в спину, поскользнулся на еще не просохшей от дождя ветке и, собирая по пути все сучья, упал землю. Мохнатая зараза мягко приземлилась на Олвидара, и распоров острыми когтями плащ удрала в лес. На сталкера смотрело аж пятнадцать глаз, пять из которых не должны моргать, ни в коем случае.
— Допрыгалась, белка чернобыльская.
— Я тут на еду смотрел, да попросить стеснялся. — Говорю как излом, выгляжу как излом и сдохну как излом. — На самом деле я о «капли» прятался, она тут по всему лесу шарит.
— «Монолит»? Не отвечай, сам вижу. Наших в лесу не видел?
— Слышал, стрельбу слышал, но как видите, свое оружие я обронил, а с пистолетом в драку не полез, может там и ваши были. — «Да всплыли».
— Не по-сталкерски это, помогать в беде надо.
«Ага, а стрелять в того кто помог, так это по-сталкерски».
— Молчишь, молчи. Ребят свяжите его, а утром разберемся.
Двое новичков кинулись исполнять приказ. Плащ на секунду распахнулся и оба в полном нокауте прилегли отдохнуть. Олвидар схватил третьей конечностью ближайшего «долговца» и прикрылся им как щитом. Как выяснилось не зря, два оставшихся бойца тут же высадили по противнику по хорошей порции пуль, и плевать, что он прикрылся их же соклановцем. Броня не выдержала столь решительной атаки, и капли крови багряным узором легли на стекла противогаза. «Минус трое»- отметил Олвидар. Вложив максимум силы в маневр, он толкнул мертвое тело в сторону командира, оба «долговца» среагировали весьма предсказуемо, опустошив свои магазины в мертвеца. Командир не успел увернуться, и его придавило к земле упавшим телом. Оставшийся в боеспособном состоянии «долговец» выхватил пистолет, но было уже поздно — уродливая розовая конечность ударила его в кадык, сломав шейные позвонки. Командир сучил ногами и руками, словно повалившийся на спину жук, но тяжелое тело не выпускало его из своих посмертных объятий. Олвидар подошел к нему и сорвал с лица маску: под ней скрывались расширенные до состояния вселенной зрачки.