Сборник "Этические уравнения"
Шрифт:
– А если я выдержу?
– Вряд ли, у нас ломались и более сильные натуры.
Максим вспомнил изречение, принадлежащее известному шоу-политику середины девяностых годов:
– Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно.
– Как? – удивился Эрнст.
– Так говорил наш отечественный Заратустра, – усмехнулся Максим. – Хотя вы его можете и не знать, он не проходил через вашу клинику.
– Кто это?
– Бывший премьер, посол в Украине.
– Черномырдин, что ли?
– Угадали.
Кто-то постучал
Максим понял, что другого момента может не представиться, и прыгнул вперед особым манером, в прыжке разворачивая простыню.
Почему Эрнст не проявил былой подвижности и сверхреакции, оказался не готов к атаке, осталось неизвестным. Возможно, он не ожидал от пациента-пленника никаких активных действий. Факт оставался фактом: он не успел воспользоваться своими магическими возможностями и оказать сопротивление Максиму.
Простыня опустилась ему на голову, на плечи, спутала вскинутые руки, а затем Максим нанес удар головой в лоб Эрнста под простыней, и заместитель главного врача отлетел к двери, издав хриплый возглас. Свалился на пол, под ноги ворвавшегося в палату санитара.
Впрочем, это был другой человек, хотя и в белом халате медицинского работника. На Максима глянули светящиеся голубые глаза, и он едва сдержал удар: гость излучал волну силы и сосредоточенной воли, но без ненависти, злобы и угрозы.
Голубые глаза мельком посмотрели на ворочавшегося на полу Эрнста, снова переместились на Разина.
– Поздравляю, майор, редко кому удавалось свалить такого зверя. Похоже, вы в хорошей форме. Идемте.
– Кто вы?
– Все объяснения потом.
– Одежда…
– Возьмите у него халат.
Максим повернулся к Эрнсту, без всякой жалости рубанул ребром ладони по толстой шее, в три движения сорвал с упавшего халат, натянул на себя. Хотел было снять и туфли, но стало противно. Добежишь босиком, проворчал внутренний голос, легче будет бежать.
Обладатель голубых глаз – не поймешь сразу, старый он или молодой, – ждал его в коридоре, следя за дверями и выходами на лестницы. Ни слова не говоря, двинулся к ближайшему выходу.
Рывком распахнулась дверь с табличкой «ЛК», из нее в коридор выскочили двое парней в синей форме, на поясе кобуры с пистолетами, в руках пистолеты покрупнее, с прямоугольными стволами, желтого цвета. Максим вспомнил изъятый у бандитов, следивших за Гольцовым, тазер – электрошокер, хотел крикнуть спутнику, предупредить, но не успел.
Голубоглазый щелкнул два раза пальцами, выстреливая не то кнопки, не то скрепки, и охранники с криками схватились за лица, выпуская оружие из рук: металлические предметы (мгновением позже Максим понял, что это все-таки кнопки) попали каждому точнехонько в глаз!
Спутник майора скользнул вперед, ускоряясь так, что буквально размазался в воздухе призрачной струей, подхватил с пола тазер. Сверкнули две вспышки, дважды протрещало, охранники в судорогах попадали на пол.
Голубоглазый вернулся, сунул второй тазер Максиму:
– Не отставайте.
Они сбежали
Здесь им дорогу преградили еще двое: дюжий санитар и еще один охранник в синем.
Два выстрела слились в один: Максим и его проводник выстрелили одновременно. Получив по мощному электрическому разряду, стражи клиники вынуждены были присмиреть.
Турникет, охранник за пультом, хватается за пистолет.
Голубоглазый снова превратился в струю движения, достал охранника, выбил пистолет, вторым ударом послал в нокаут.
В коридоре за спиной Максима замелькали белые халаты – к выходу из клиники сбегались поднятые по тревоге сотрудники.
– Быстрее! – оглянулся голубоглазый.
Максим перепрыгнул турникет, и тотчас же спутник бросил в холл металлическое яйцо:
– Отвернитесь! К выходу!
Максим послушно отвернулся, бросаясь к двери центрального входа.
Сзади вспыхнул ослепительный свет, грохнуло! Посреди холла выросло облако белого трескучего дыма. Послышались крики полуослепших медиков.
Максим и его нежданный освободитель выскочили на крыльцо, перемахнули ступеньки, направляясь к автостоянке напротив, где парковался весь личный транспорт сотрудников клиники.
Распахнулись дверцы белой «Калины», скромно пристроившейся рядом с черным «Лэндкрузером». Голубоглазый, на ходу снимая белый халат, подтолкнул Максима к машине, сел сам.
Водитель без слов рванул с места, лихо развернулся, погнал авто к воротам на территорию клиники. Не доезжая до них десяти метров, голубоглазый достал из бардачка зеленого цвета пенальчик, нажал на нем кнопочку, и створки ворот дрогнули, стали расходиться. «Калина», почти не замедляя скорости, проскочила в раскрывшуюся щель – буквально в миллиметре от стоек ворот – и выехала на улицу. Через несколько секунд здание клиники и парк за ней скрылись из виду.
– Кто вы? – пробормотал Максим, ошеломленный всем происшедшим, особенно скоростью операции.
– Мы из РРР, – ответил, оборачиваясь, голубоглазый; фраза прозвучала как рычание собаки: р-р-р…
– Откуда? – вяло удивился осоловевший Максим: наступило расслабление после вспышки физического и психического напряжения.
– В скором времени узнаете. Вас найдут наши люди. А пока примите совет: уезжайте из столицы.
– Спасибо за совет. И все же…
– Здесь, – сказал голубоглазый водителю.
Тот мгновенно прижал машину к тротуару.
– Выходите.
– В таком виде? – не понял Максим.
– Вон ваша машина.
Максим посмотрел вперед и не поверил глазам. В ряду автомашин, припаркованных у «Макдоналдса», действительно стояла его серебристая «Хендэ Революшн».
– Как она здесь оказалась?!
– Не важно. Садитесь и уезжайте.
– У меня нет ключей…
Голубоглазый протянул Максиму ключи от машины.
– Мне надо заскочить домой, переодеться…
– У вас очень мало времени. Они спохватятся и пошлют спецгруппу по всем известным им адресам.