Сборник коротких эротических рассказов
Шрифт:
— Ну, тебе-то это ни к чему, твой муж дает тебе более чем достаточно!
— Достаточно не бывает никогда и потом эти деньги заработаны и нравятся мне больше. Я привела себя в порядок, оделась, и уже собиралась уходить, когда вновь постучали. Это оказался хозяин заведения. Он прямо, без лишних слов предложил мне работать у него. Я отказалась. Он все же оставил мне свою карточку, на случай, если я передумаю.
— Она не передумает, — за меня ответила Пэм.
— Кто знает, кто знает, — глубокомысленно произнес хозяин клуба, выразил мне свое восхищение еще раз, и удалился.
Я завернулась в плащ, который предусмотрительно принесла
— Пэм, давай позвони своим, скажи, что ты будешь сегодня ночевать у меня, попросила я и протянула Пэм свой телефон. Пэм поколебалась немного, но согласилась, и мы понеслись по улицам ночного города, среди огней рекламы, блестящего сырого асфальта и запаха свежести.
Неизвестный автор
Голос крови
Придется встать,» H подумала Тина, узрев через плечо будильник. Стрелки приближались к двенадцати. Обычно она выходила на работу в десять, но вчера было невозможно разогнать «гостей», которые трижды бегали за водкой и не собирались угомониться. В конце концов, пришлось подлить всем свое фирменное зелье, вызвать Васеньку за четвертак и отправить забалдевших мужичков обратно в «барак».
Бараком Тина называла одноэтажную общагу гостиничного типа, где вот уже 20 лет жили ее менее удачливые соплеменники. Сама Тина вовремя выскочила замуж за «местного папуаса», круглого сироту-алкоголика, который ее по-своему любил и не очень мешал по жизни. Пять лет назад бедолага решил погостить у переделкинского кореша в выходные, сел в последний вагон электрички, а поскольку состав был длиннее переделкинской платформы, он из вагона шагнул в воздух. Труп с разбитой головой нашли утром. Вскрытие показало, что в момент падения жертва был пьян и вероятно, не слышал предостережений машиниста. Валентина (это было ее полное имя) 40 дней носила траур, но хоронить мужа не стала, а поставила урну с прахом в лоджии, на полку с инструментами покойного. Он и будучи живым, все дни просиживал там, на табуретке, с беломориной в пожелтевших пальцах и с бутылкой «Столичной» на полу. «Хороший был мужик. И помер вовремя, хоть и зря», H Тина в задумчивости погладила урну и закурила. Вообще она мало курила, сигаретку-до работы и сигаретку-после, и обе— дома, в одиночестве.
Тина спрашивала себя, нравилась ли ей работа. Скорее, устраивала, т. к. деньги приходили хорошие и позволяли жить независимо, без влиятельных, но назойливых «покровителей».
«Ты H красивый, и «мальчик» у тебя ласковый, но не ищи меня. Я не люблю богатых, сама H не бедная. А вот спать в одиночестве и завтракать H обожаю. Если захочу, сама тебе позвоню,» H озадачила она одного весьма удачливого писчебумажного королька. Кофе в джезве закипел и с шипением полез на волю. «Нет, так дело не пойдет, H рассердилась Тина H сломанный ключ H раз, рюмку разбила H
Два, выругалась матом H три, руки трясутся H четыре, и вот, сбежавший кофе H
Пять. Опять H твою мать. Все, бегом отсюда, к Нинке и Гарику. Расслабиться пора.» Решив не ходить на работу, Тина развеселилась. Она терпеть не могла опаздывать, делать что-то наспех. «Дело надо делать вовремя, или совсем не делать. Если нет времени нормально позавтракать, никак не завтракай, не глотай колбасу
Больше всего Тина не любила секс второпях. Два года назад она встречалась с Сергеем, почвоведом-стэпером и даже подумывала о совместной жизни, но при всех Сережиных прелестях ее сильно раздражало, что любимый слишком часто смотрит на часы, которых в квартире было предостаточно. «Послушай, я не могу кончить, ты все время смотришь на часы, даже в выходные, даже ночью! У тебя нет жены, нет другой любовницы, даже любящей матушки и той нет. Если это у тебя тик, нам придется расстаться. Я, как большинство женщин, быстро перенимаю чужие дурные привычки, а у меня и своих много.» Hе выдержала однажды Тина.
Это не тик, дорогая, а простая реакция на сознание того, что вот ты пришла, а через некоторое время уйдешь, а я хочу, чтоб ты не уходила, вот отсюда моя нервозность. Я все время думаю: прошло 20 минут, сейчас мы в последний раз трахнемся и она убежит. Между прочим, ты уходишь, а я лежу лицом к стене и дрочу. Дрочу и плачу, потому что люблю такую жестокую красавицу. Впрочем, вы, цыганки, исторически бессердечны. Мериме свидетель, не вру», H Сергей картинно скрестил руки и скорбно поник головой.
После такого признания Тина просто не могла себе позволить не остаться на неделю, и казалось действительно, у новоиспеченного счастливчика напрочь пропала тяга к часам. Довольная Тина резвилась, как девочка, заплетала косички с пестрыми ленточками у Сергея на лобке, заставляла выгрызать лесные орешки, спрятанные в ее влагалище, устраивала сеансы одновременной мастурбации. Но уже на второй неделе радостям пришел конец. У пылкого любовника начался другой тик:
Во время полового акта он двигался в стэпе, т.е. отбивал чечетку… Все время…
Даже во время минета.
Ранним утром, тихонько выскользнув из Сережиной квартиры, Тина с облегчением вспомнила, что тот не знает ни ее фамилию, ни адреса. «Теперь постоянной у меня будет только работа», решила уставшая дезертирка и после ни разу не жалела, тем более, что работа у нее была творческая.
«Но сегодня H никакой работы, у меня отгул, т. е. прогул, а впрочем, все равно. Надо чем-то Нинель и Гарри удивить. Выщипаю-ка весь лобок. А потом устроим цирк» H она на самом деле любила из плотских утех устраивать не сентиментальную идиллию, а скорее, шутовской балаган.
Иные мужчины даже обижались, ибо сентиментальность свойственна мужчинам более, чем женщинам и часто это чувство путают с романтичностью. Но Тина ничего не путала и выщипав лобок, в награду за терпение надушила крошку изысканными «Шалимар». Ничего, киска, погуляй немного лысой, а новые волосики скоро вырастут, курчавые и мягкие» H утешала она обиженный лобок.
Гарик и Нина дружили с Тиной еще со школы. Жили они в большом доме с садом в ста километрах от города. Дом стоял посреди сада, сад был окружен высоким забором и соснами по кругу. Повсюду были натыканы кусты сирени и жасмина. Из полезных растений присутствовали только две яблони и у переднего крыльца мятная мини-семейка. Гордостью Нины был росший у заднего крыльца папоротник, тоже вылезший из земли сам по себе. У беспечной пары по саду была единственная забота: с начала весны истребляли все одуванчики и крапиву, но ромашки и клевер росли беспрепятственно и нескошенная трава буйствовала до глубокой осени.