Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
Элиен, не отрываясь, всматривался в карту. А вдруг ошибка? Вдруг зеленый изумруд сейчас же засияет вновь? Нет, не засиял.
Прошел час. Прошли два часа. Прошли три.
«Значит ли это, что Октанг Урайна погиб? – спрашивал себя Элиен. – Держи карман шире…» Элиен знал: это практически невероятно.
«Значит ли это, что Урайн перестал быть третьим Звезднорожденным, обреченным служить злу и преумножать зло в эпоху Третьего Вздоха Хуммера?»
«Едва ли. Сущность, которой случилось пережить второе рождение под солнцем Лон-Меара или же в утробе Тайа-Ароан, останется собой до конечного исхода в небытие. Ибо такова природа Звезднорожденных, – отвечал сам себе Элиен. – Измениться могут лишь ценности и цели. Звезднорожденному дано вольно выбирать между добром и злом, но быть или не быть Звезднорожденным?.. Нет, этого выбора мы лишены.»
«В таком случае, ответ один: Урайн изыскал средство стать невидимым для всепроницающего ока карты. Но как и когда?»
Элиен был вне себя от ярости. Он уже собирался вновь упрятать карту в черепаховую шкатулку, как вдруг в том месте, где располагалась столица Харренского Союза, вспыхнула бледно-желтая звездочка.
– Четвертый Звезднорожденный? – прошептал Элиен в растерянности.
Но рядом не было никого, кто мог бы опровергнуть или подтвердить его предположение.
ГЛАВА 7
ДВЕСТИ
1
Урайн обманул их. Не доходя до Врат Хуммера, он растворился, словно крохотный кусочек воска в чаше с железным расплавом. Разъезды, высланные Элиеном к Вратам и дальше, в Пояс Усопших, не нашли никого.
Шел проливной дождь.
Промокшие насквозь безотрадно тощие курицы исследовали навозные кучи среди приземистых домов. Ревела недоенная корова.
Старейшины деревни с недобрым названием Даранк только что покинули Элиена, оставив после себя скромные дары гостеприимства: двух форелей на плоском деревянном блюде, вареную в меду репу и курительницу с весьма и весьма несладкими благовониями.
Элиен недовольно покосился на курительницу, из которой несло жженой прелой листвой. Даже будучи очень расположенным к обонятельным предпочтениям малых народов, назвать этот запах ароматом было сложно. Элиен поморщился.
Залить курительницу водой или, того лучше, выбросить ее вон, Элиену не позволяли местные обычаи.
Он знал: мальчишки-соглядатаи сейчас смотрят на него в щель между ставнями. Стоит ему отказаться от принесенной еды или побрезговать горьким «дымом добрососедства» – и керки обидятся на него страшной, темной обидой. Вся деревня подымется против «облачных» клинков ирвамессов с дрекольем, рогатинами и охотничьими луками. В этом случае деревню придется сжечь, а жителей перебить всех до единого, ибо ни один керк не отступится от мщения.
Элиен не желал жечь деревню и пятнать свое Поющее Оружие кровью недалеких горцев. Поющему Оружию назначено петь над умерщвленными отродьями Хуммера и над поверженными Звезднорожденными, но не над лесным мужичьем. Даже если бы из курительницы пахло мочой и дерьмом, нужно было бы вытерпеть и это
– Присаживайся, Ашера. Вкусим от местного гостеприимства, – сказал Элиен громко, так, чтобы услышали мальчишки на улице. Сказано это было с такой царственной миной, что Ашера не выдержал и прыснул в кулак.
– С превеликим удовольствием, – церемонно кивнул тот, снимая плащ и пояс с ножнами.
Ашера прибыл в деревню керков, которую Элиен избрал для постоя, лишь полчаса назад. Он и еще двадцать воинов вернулись из Пояса Усопших несолоно хлебавши. Никаких следов Урайна.
Курительница немилосердно чадила. Элиен прокашлялся и, наблюдая как Ашера с невозмутимым видом поглощает непропеченную и вдобавок несоленую форель, сказал:
– Послушай, Ашера, я не понимаю как Урайн мог перейти через Хелтанские горы, минуя Врата Хуммера. Но интуиция подсказывает мне, что сейчас Урайн находится где-то в Сармонтазаре. Где-то рядом.
Не прекращая жевать, Ашера кивнул.
– Конечно, в таком решении Урайна мало здравого смысла, – продолжал Элиен. – После побега из Игольчатой Башни правильнее было бы раствориться на несколько месяцев в Синем Алустрале, избрав укромное местечко вдали от Гамелинов. Почистить перышки, подкормиться, обзавестись деньгами и продуманными планами. Он, однако, избрал самый отчаянный путь – прямиком в Сармонтазару.
Стоически разделавшись с форелью, Ашера захрустел репой.
– Ну так вот… Будь ты Урайном, куда б ты направился, очутившись в Сармонтазаре?
«Дым добрососедства» из керкской курительницы сложился в тугое кольцо и змеей улегся на пол за спиной у Ашеры. В ножнах Элиена вздрогнул чуткий меч.
2
– А что, маленькие гиазиры, – чьи-то мокрые и теплые ладони ласково прикоснулись к их продрогшим, покрывшимся гусиной кожей шеям. – Свел-то не очень вас любит, да?
Мальчишка, что был помладше, Скавен, вздрогнул и отстранился. Тощая курица, бродившая неподалеку, шарахнулась в сторону.
Его напарник, Стаг, поднял ясные голубые глаза на незнакомку.
– С чего ты взяла… – он молниеносно перебрал в уме приличествующие варианты обращения («девка», «нечистая», «дура») – … госпожа? Гиазир-свел Элиен любит всякого. И раба, у которого вырвали язык, и царя, и прокаженного, и даже баб, которые дают кому попало.
– А вас не любит, – нахмурилась Ийен и покачала головой. – Да ты хоть и сам погляди.
Она указала пальцем в щель между ставнями. Там, в горнице, рисовался царственный профиль Элиена, сидящего за столом и чуть подавшегося вперед, к Ашере. Самого Ашеры видно не было. Ийен извлекла откуда-то, словно бы из воздуха, усеянную колючими бугорками коническую раковину. Острый наконечник раковины был спилен.
– Вот послушай!
Ийен направила широкий раструб раковины в сторону Элиена и Ашеры, а к узкому демонстративно приложилась ухом. Дескать, вот как надо слушать.
– Да кто ты вообще такая будешь? – набравшись храбрости, грозно спросил Скавен.
– Тс-с-с, – ответила та.
Стаг воспользовался предложенной раковиной. Как не воспользоваться! Любому интересно, о чем шепчется оринский свел со своим вельможей. Стагу было невдомек, что его уши вбирают речи, преломленные в непостижимых глубинах колдовской вещицы.