Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
Хушаки быстро поняли куда ветер дует. Заключив, что «батя» уже насытился просвещенной беседой, они дружно шагнули навстречу своим жертвам – что твои кавалеры на танцах. Однако последние слова диоферида заставили Октанга Урайна наморщить лоб в непонимании. Или, если угодно, в смутном понимании.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь об отражениях в год Тайа-Ароан? – поинтересовался Урайн, снова осадив хушаков.
Диоферид снисходительно улыбнулся.
– Отражений будет более чем достаточно. Ты будешь разбит и повержен в прах в точности так же как Элиен, твой Звезднорожденный брат. Ты будешь повержен в этом же городе. И точно так же, как Элиен, ты уйдешь в Диорх, чтобы не вернуться из него никогда. Ты будешь бессилен над прошлым, как сейчас бессилен над ним Элиен. По ту сторону зеркала все будет так, как сейчас перед лицом его бездонной глубины. Не пройдет и года, как из нее подымется страшное отражение сегодняшних событий. Теперь ты доволен? – с откровенной издевкой в голосе спросил диоферид.
– Вполне, – высокомерно бросил Урайн и дал хушакам знак.
«Кто они такие, эти диофериды, чтобы запугивать меня какими-то отражениями?»
Его уже звал Диорх. Его уже сжигало нетерпение. Кончики его пальцев уже трепетали от предощущения прикосновения к мирам других ветров.
Он познает Диорх и будет властвовать над ним. Он извлечет из Шара ту выгоду, о которой простак Леворго не мог и помыслить в своей рабской покорности заветам Лишенного Значений.
«В конце концов, мне дано Судьбой больше прав, чем любому из этих миролюбивых ублюдков» – решил Урайн, брезгливо косясь на бурые кишки своего недавнего собеседника, хладнокровно распотрошенного Шотором, осквернившие белоснежный пол Обители Диорха.
16
– Здравствуй, Брат.
Тишина. Но Урайн знал, что Элиен его слышит. И он замолчал.
Вскоре до его ушей донесся голос Элиена – негромкий, лишенный интонации..
– Здравствуй, Брат.
– Я победил тебя. Я. Победил. Тебя. – Урайн упивался каждым своим словом..
– Победил не ты. Победил год Тайа-Ароан. А ты лишь жалкая фигурка в мировом Хаместире.
Урайн расхохотался.
– Ты ничего не понял, мой дорогой Элиен. И даже смерть не сделала тебя сообразительней! Я, жалкий беглец, смог в одиночку одолеть тебя. Тебя! Но ты по-прежнему спесив. И говоришь со мной так, словно это тебе, а не мне, удалось исполнить свою миссию Звезднорожденного перед миром! Ты говоришь со мной так, будто бы не ты, а я нахожусь там, где нет ни времени, ни славы, ни радости бытия.
Элиен промолчал. Он очень устал от слов. В конце концов, он ведь умер. Мертвые имеют право на молчание.
– Хорошо, я не буду заставлять тебя нервничать. Я-то знаю, что на самом деле ты всегда любил звук моего голоса, тебе нравились мои черные шутки. Тебе всегда было приятно осознавать, что меня ни в коем случае нельзя убить. И дело здесь не только в твоей возлюбленной Гаэт. А когда ты наконец решился переступить через свою приязнь ко мне и сполоснуть клинок Мудрого Пса Харрены в моей Сделанной Крови, то с ужасом убедился, что это не так-то просто, как казалось! Да? Ну да теперь тебе нечего бояться, ведь я тоже люблю тебя всем сердцем, которому совсем скоро суждено вновь стать ледяным. Люблю тебя, Брат!
Урайн нервно хохотнул и продолжал:
– Люблю как благодарного слушателя, который обречен слушать меня здесь столько, сколько мне заблагорассудится. Возможно, ты неважный собеседник. Но ты отменный слушатель – это уж точно!
Урайн неожиданно замолчал. У него впереди – Вечность. И у Элиена – Вечность. Но они разнятся так же, как поцелуй и воспоминание о нем, как тончайший шелк и засохший тутовый лист.
О да, Урайн знал, что сейчас весь мир и мириады его отражений подвластны его воле, как мрамор – резцу скульптора. А в руках у Элиена нет ничего кроме пустых пока Скрижалей и палочки для письма тушью. И, быть может самое ужасное, – тушь никогда не иссякнет и пустые пока еще страницы Скрижалей никогда не будут заполнены до предела, ибо имя числу их не названо.
Урайн мог уйти из Шара когда ему заблагорассудится и не вернуться назад никогда. Он был свободен в своем выборе. Элиен же был свободен лишь в одном – он мог испещрять чистые поверхности Скрижалей буквами, словами, символами Истинного Наречия Хуммера. Рисунками. Стихами. Чем угодно.
Увы, ни одна живая душа никогда не прочтет писания Элиена.
Урайн замолчал и молчание его длилось долго.
– Послушай…Ты еще здесь? – вдруг спросил Элиен. И впервые его голос показался Урайну наделенным неким подлинно-человеческим чувством. Урайн не торопился отвечать. Он наслаждался пыткой Элиена – пусть высокомерный гиазир-свел поймет, пусть ощутит в полной мере, какой это дар Судьбы – собеседник. Пусть мучится, думая что он, Урайн, вышел из Шара, вышел, чтобы не возвращаться.
– Эй! Брат! Ты здесь? – снова спросил Элиен и в его голосе звучала настоящая мольба.
Урайн едва слышно щелкнул пальцами.
– Брат!? Это ты? – Элиен, кажется, был уверен, что ослышался.
Урайн вновь затаился.
– Брат!!! Урайн, шлюхин сын, где ты!!? – Элиен заходился в отчаянном крике. Будь сейчас Урайн телесен в привычном смысле этого слова, у него, не ровен час, лопнули бы барабанные перепонки.
– Где, где… в гнезде! – проворчал Урайн, не скрывая улыбки.
– А я… я думал, ты ушел навсегда.
17
– Что я тебе скажу, любезный Элиен, – характер у тебя не подарок, – заметил Урайн. – Вот ты бы, пожалуй, на моем месте поступил бы именно так – вышел бы из Шара, не прощаясь. И плевать на милосердие, на добрые чувства… А я вот останусь. Ненадолго, конечно, но останусь. Ибо хочу спросить тебя кое о чем. Сейчас я не могу войти в твой мир без твоего соизволения, это прискорбно, но не больно-то и надо. А вот ты – даже с моим соизволением и при помощи всех шести хушаков – не в состоянии вернуться в мир, который я дерзну назвать моим. Следовательно, ты мертв. Я знаю, Элиен, перед тобой сейчас – бесконечные лиги чистейших Скрижалей. Скажи, намерен ли ты что-либо записать в них?
– Коль скоро у меня впереди – Вечность, значит я могу и должен жить в ней, описывая события той Вечности, которая осталась позади. Я напишу всю известную историю Круга Земель…
– А когда она закончится и тебе будет нечего описывать, кроме собственных снов и собственного безумия? Что будет тогда? – нетерпеливо перебил его Урайн.
– Тогда я займусь вымышленной историей Круга Земель. Падением твоего могущества, конечной гибелью Хуммера и собственным освобождением отсюда.
– А потом, потом?
– А потом я начну все с начала. Перепишу все по-новому…
– Я так и думал, – разочарованно пробормотал Урайн. – Так и думал. Даже Звезднорожденный не идет в своих фантазиях дальше вечного возвращения к началу… Как это скучно! Между тем, сегодня величайший праздник Круга Земель – пала единоличная тирания жестоковыйного Элиена и на смену ей грядет Эра Благодатного Процветания. Во дни праздников положено дарить подарки. Я принес дар, который ты, любезный брат мой, оценишь со временем. Я принес новые страницы для твоей безумной повести. – Что ж, я готов принять твой дар…