Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
Нецеломудренно скалясь, Ийен скакала во всю прыть. Она умела делать свою работу хорошо, потому что делала ее не без удовольствия. Правда, Аганна был далек от идеала мужской красоты, который мог бы рисоваться в предутренних грезах такой стройной золотоволосой деве, как Ийен. Но она была не из переборчивых – в конце концов, у теней Звезднорожденных не бывает «предутренних грез»…
Ийен не отрывала взгляда от обрюзгшего лица Аганны – скачки вошли в ту фазу, когда нелишне прислеживать за выражением лица своего повелителя.
Глаза всевеличайшего были закрыты – впрочем, как всегда. На низком лбу – крупные капли пота. Ийен сняла пальцем одну и слизнула ее. Пот был липким и горьким.
«Кажется, он все-таки нездоров. Может, лучше остановиться?» Но самой Ийен останавливаться совершенно не хотелось. Она сжала бедра и приготовилась к последнему крещендо.
Вдруг Аганна жалобно застонал и враз обмяк. Это произошло несколько быстрее, чем ожидала Ийен. «Но так, пожалуй, даже лучше – меньше возни» – решила она и в несколько экстатических рывков обрела свое собственное, заслуженное наслаждение.
Вскоре Ийен остановилась и, осторожно выпроставшись, чтобы не потревожить своего господина, прилегла на ложе рядом с ним. Прилепив к правому плечу Аганны свой обычный поцелуй, она отметила, что у всевеличайшего, похоже, жар.
Прошла минута. Еще одна и еще десять.
– Тебе хорошо? – шепотом спросила Ийен, склонившись над ухом грютского военачальника.
Но ответа не последовало.
«Спит?»
Ийен провела пальчиком по шершавым губам Аганны. Туда-сюда. Аганна терпеть не мог щекотки и всегда просыпался, когда она поступала так.
– Мой господин, ты спишь? – Ийен потрепала всевеличайшего по плечу.
Ответа не последовало.
Ийен приподняла правое веко Аганны. Потом левое. Зрачки Аганны окаменели. Тогда Ийен приложила ухо к его губам.
«Все понятно – не дышит…»
2
– Ну и прикол! Дядя врезал дуба! Зато врезал, как и положено Сыну Степей – на коне! – заржал Фарг, когда озадаченная Ийен изложила Властелину свежую новость.
– На коне? – нервно усмехнулся Урайн. – Скорее уж на кобыле!
Не то чтобы ему было жаль Аганну. Его нерасторопность и самомнение уже давно начали раздражать его.
– Я не убивала его, Властелин. Я здесь ни при чем. Он сам просил меня об удовольствии! Не могла же я отказать ему? – твердила расчувствовавшаяся Ийен. Как и все окружение Властелина, больше всего на свете Ийен боялась его гнева.
– Да я и не обвиняю тебя, – бросил Урайн. – Я просто думаю, что теперь делать.
– Да не велика потеря, батя, – вступил Фарг, при разделе земель между хушаками получивший должность Друга Грютов. – Этот воткнул – назначим нового.
Притихшая Ийен смотрела на Урайна и Фарга с благодарностью. Это хорошо, что им наплевать на Аганну Всевеличайшего. Ибо в противном случае – не сносить ей головы.
– А что, у тебя есть кто-нибудь на примете? – поинтересовался Урайн. Он с радостью ухватился за возможность приобщить к радостям землеустройства Фарга. Нужно ведь и хушакам начинать вершить государственные дела!
– М-м… Да есть тут один козел… Мы рядом с ним «Лук Гестры» изображали. Да и зайка наша, кажется, его знает…
– Если речь идет о Сарганне, то знаю… – отозвалась Ийен.
За время фавора у Аганны она перезнакомилась со всей грютской военной верхушкой. Вместе с Аганной она слушала доклады и донесения, внимала соглядатаям, что приходили к грютскому царю не реже раза в день… В частности, про Сарганну она помнила, что тот питает страсть к чудовищно толстым рабыням. А еще – что Сарганна втайне обучался грамоте и стихосложению, дабы не чувствовать себя неотесанным варваром.
– Ну если знаешь, так и отправляйся сейчас же в походный шатер к новому грютскому царю. Нечего тут поминки разводить! – скомандовал Урайн.
3
Прежняя Сармонтазара – благодатный край, раскинувшийся к востоку от Хелтанских гор до самого Океана – прекратила свое существование в тот день, когда был взят Орин.
Это случилось девятого числа месяца Эдара в год пятьсот сорок пятый до скончания Эпохи Войн Хуммера.
Прежняя Сармонтазара прекратила свое существование. Но это поняли далеко не все и отнюдь не сразу.
Властелин знал, что народам и их правителям потребуется время, чтобы осознать происшедшее. С другой стороны, теперь Властелин мог сделать Сармонтазару покладистой в считанные недели.
Вести о падении Орина распространились быстро. Через день об этом говорили аргинские горцы и гервериты, через три – керки, дугуны, ивлы и, конечно, грюты Асхар-Бергенны. Через пять дней сообщение о том, что Элиен мертв, а Орин захвачен получили при дворе ре-тарского царя Неферналлама и, разумеется, в Урталаргисе, куда оно было доставлено посредством огней сигнальных башен. Спустя еще два дня оделась в белый траур Харрена. Через десять дней судьбу Вольного Города оплакивали северные народы и Тернаун. И только тираны загадочного и замкнутого Аюта приняли вести бесстрастно – как и вообще любые вести из внешнего мира. Ноторов словесные сообщения вообще не достигли, ибо некому и незачем было доставлять их через безжизненные пески пустыни Легередан. Но Лахалл, сын Мана, прознал о тяжелом роке Орина по горсти семян харренского кедра, которые некогда подарил свел прежнему вождю ноторов. Семена сами собой дали угольно-черные ростки, а на следующий день рассыпались в серую пыль.
Вслед за слухами сармонтазарским владыкам, племенным вождям, советам и градоправителям вольных городов стали приходить письма. Их доставляла колеблющаяся оранжево-красным маревом пустота. На самом деле почетную миссию почтового голубя исполнял Девкатра, но об этом знали одни лишь хушаки и Властелин.
Письма были просты и незатейливы. Все они были написаны в один день на превосходной лимонно-желтой бумаге, которую Властелин обнаружил в рабочих покоях свела. Правда, бумагу несколько портили гербы Вольного Города, но Властелин расправлялся с этой досадной мелочью очень просто – он выжигал оринские геральдические кувшинки своей десницей, перекрывая прежнюю печать привычной Дланью Хуммера.