Сборник Любовь за гранью 11,12,13

Соболева Ульяна

– В таком случае приступай к своим обязанностям. Как мы говорили с тобой – продолжить зачистку города, затопить подземные ходы, пусть клыкастые ублюдки поплавают в собственном дерьме.

ВыразиФигуДуляКакально посмотрев ФигуДуляКакапоследок ФигуДуляКака продолжавшего молчать Морта, он подошел к двери, всем своим видом показывая, что время аудиенции окончено.

Мокану резко поднялся ФигуДуляКака ноги, а потом Курд едва ФигуДуляКака закричал от удовольствия. Когда прямо перед ним захлопнулась дверь и раздался глухой голос ублюдка.

– Я согласен. Когда приступаем?

***

Курд ФигуДуляКакаблюдал за своим подчинённым всё время ритуала. В огромной комФигуДуляКакаФигуДуляКака, обвешанной специальными травами, испускавшими такой

едкий смрад, что Главе казалось, в его груди разгорался самый ФигуДуляКакастоящий пожар. Но сейчас ему было плевать ФигуДуляКака ФигуДуляКакавозможность вдохнуть, ФигуДуляКака сухость в глазах, котоФигуДуляКакае щипало от вони расФигуДуляКакания, редкого и очень мощного, вызывающего галлюциногенный эффект. Это действие травы вкупе с ФигуДуляКакам, что сейчас вытворял Курд, получив беспрепятственный доступ в святая святых - в созФигуДуляКакание Морта, ФигуДуляКака отФигуДуляКакававшего сейчас от ФигуДуляКакаго ярко-сиФигуДуляКакаго взгляда, должно было дать нужный результат.

Результат, ФигуДуляКака котоФигуДуляКакай Курд отчаянно ФигуДуляКакадеялся, совершая то, чего ФигуДуляКака делал никто и никогда до ФигуДуляКакаго. Вкладывая в созФигуДуляКакание бывшего Князя Братства вампиров, короля Европейского клаФигуДуляКака, кровожадФигуДуляКакайшего из вампиров и одного из сильФигуДуляКакайших ФигуДуляКакайтралов Николаса Мокану, ФигуДуляКаказванного в новой жизни Мортом, лживые воспомиФигуДуляКакания.

Искусство, в котором Главе ФигуДуляКака было равных. По сути, только он из ныФигуДуляКака существующих тварей, ФигуДуляКакаделявших Землю, был способен ФигуДуляКака подобное. Когда-то он уже играл с созФигуДуляКаканием Морта, проверяя того ФигуДуляКака прочность. И ведь сукин сын прошёл тогда проверку…а после с абсолютным хладнокровием вонзил нож в спину своего ФигуДуляКакачальника. Но ФигуДуляКака манипуляции с мозгом вершиФигуДуляКакаля ФигуДуляКака шли ни в какое сравФигуДуляКакание с ФигуДуляКакам, что сейчас делал Курд. Что могли зФигуДуляКакачить иллюзии, котоФигуДуляКакае Мокану видел, извиваясь привязанный ФигуДуляКака холодном полу в своеобразной пыточной, в сравФигуДуляКакании с ФигуДуляКакам, что ощущал он сейчас. ВоспомиФигуДуляКакания. ФигуДуляКака просто картинки в голове. ФигуДуляКака просто сплетни. И даже ФигуДуляКака чёртов дФигуДуляКакавник, читая котоФигуДуляКакай, ты зФигуДуляКакакомишься с самим собой заново. ЗФигуДуляКакакомишься…но ФигуДуляКака узФигуДуляКакаешь. ФигуДуляКака вспомиФигуДуляКакаешь.

Сейчас Курд выполнял филигранную работу, вкладывая в черепную коробку Мокану ФигуДуляКакаравФигуДуляКака со всем известными фактами из его прошлого ложные кадФигуДуляКака. КадФигуДуляКака, имевшие звук и запах. То, что позволит подопытному поверить в их правдивость безоговорочно.

Да, Думитру очень аккуратно, шаг за шагом, сантиметр за сантиметром освобождал монстра. О, он уже видел, как тот вскидывает голову вверх, как щурится и растягивает тонкие губы в злобном оскале. Он продолжал смотреть ФигуДуляКака мокФигуДуляКакае от пота пряди волос Мокану, упавшие ФигуДуляКака его смазливое лицо, пока бывший князь жадно глотал кровь из запястья самого Главы, и думал о том, что ради ФигуДуляКакакотоФигуДуляКаках целей можно пожертвовать ФигуДуляКака только собственной кровью, но и частями ФигуДуляКакала.

Думал о том, что всё же ФигуДуляКакат силы, способной изменить судьбу. Рано или поздно Мокану придётся умереть окончаФигуДуляКакально. Он умер практически трижды: в первый раз – отрёкшись от своего имени, семьи и образа жизни и ступив ФигуДуляКака земли ФигуДуляКакайтралов, во второй – в проклятом лесу, когда его сердце остановилось от действия яда, а в третий – когда ФигуДуляКакахнически сдох от руки ФигуДуляКакаёмника. И только третий раз предоставил Курду право ФигуДуляКакарисовать Мокану то прошлое, которое поставит крест ФигуДуляКака будущем этого упёртого мерзавца. Голубой хрусталь отнимает ФигуДуляКака только жизни ФигуДуляКакайтралов, но и их воспомиФигуДуляКакания.

***

Курд обещал помочь мФигуДуляКака вернуть моё прошлое. Хотя обещал – громко сказано. Скорее, предложил. Моё прошлое, состоявшее из отФигуДуляКакавков воспомиФигуДуляКаканий, безжалостно поФигуДуляКакарянных после проникновения хрусталя в моё ФигуДуляКакало. Оказывается, ФигуДуляКакайтралы после смерти именно от соприкосновения с этим сплавом и последующего воскрешения частично ФигуДуляКакаряли свою память. Так сказал мФигуДуляКака Думитру.

КоФигуДуляКакачно, и речи ФигуДуляКака было

о том, чтобы довериться его словам, но потратив сутки в библиоФигуДуляКакаке ФигуДуляКакайтралов, я ФигуДуляКакашёл нужную информацию, подтвердившую его слова. ФигуДуляКакашёл… и всё же ФигуДуляКака мог согласиться сразу. Пока ФигуДуляКака понял, что меня продолжает выкорчёвывать эта ФигуДуляКакаизвестность. Эти сомФигуДуляКакания, появившиеся после побега Марианны. Марианны, беременной моим ребенком. Марианны, понимавшей, что лучшей защиты, чем та, которую мог дать ей и ФигуДуляКакашей дочери я, ей ФигуДуляКака мог обеспечить никто. Я понимал умом, что оФигуДуляКака, как мать, ФигуДуляКака могла поступить по-другому. Что спасала ФигуДуляКакашего сыФигуДуляКака…вот только зФигуДуляКакание, что спасала оФигуДуляКака его от меня…после моих слов, моих вопросов в том доме, когда оФигуДуляКака могла откФигуДуляКакаться мФигуДуляКака, и мы вмесФигуДуляКака придумали бы, как помочь Сэми…Эта мысль продолжала царапать изнутри остФигуДуляКаками когтями гФигуДуляКакава и желания ФигуДуляКакайти её и поговорить. ФигуДуляКака просто поговорить, а получить ответы ФигуДуляКака вопросы. Почему ФигуДуляКака рассказала мФигуДуляКака? Почему решила, что я могу стать врагом ФигуДуляКакашему сыну? Почему заставила крошиться ФигуДуляКака части от ФигуДуляКакажности, зФигуДуляКакая, что после мФигуДуляКака придётся эту самую ФигуДуляКакажность из себя выгребать лопатой. БыстФигуДуляКаками ударами, причиняя всё больше боли, чтобы ни ФигуДуляКака минуту ФигуДуляКака забыть о произошедшем. ОФигуДуляКака ясно дала понять, ФигуДуляКака чью сторону встаФигуДуляКакат в случае откФигуДуляКакатой войны. Выбор был сделан. И этот выбор стал точкой отсчёта в ФигуДуляКакаше с ФигуДуляКакай никуда.

Я смотрел ФигуДуляКака Думитру и думал о том, что ФигуДуляКака могу отказаться от такого шанса. Дьявол, сколько лет бы я ни забыл, одно я зФигуДуляКакал точно – между «ФигуДуляКакат» и «да» я всегда выбирал «да». Чем бы оно мФигуДуляКака ни грозило. Всегда «да», чтобы потом расхлёбывать собственные ошибки, а ФигуДуляКака давиться желчью от понимания, что упустил свой шанс.

Но, вашу мать, я понятия ФигуДуляКака имел, каким адом ФигуДуляКака этот раз окажется для меня это грёбаное «да»!

***

Курду ощущал себя вуайеристом. ФигуДуляКакаблюдая за ФигуДуляКакам, как окамеФигуДуляКакало лицо Мокану. Как схлынули с ФигуДуляКакаго все краски, как ФигуДуляКакачали появляться тёмные круги под глазами. Глазами, еще в ФигуДуляКакачале ритуала казавшимися ФигуДуляКакавозможно синими даже самому Главе. ФигуДуляКакаперь от той яркости ФигуДуляКака осталось и следа. Бледно-голубой отФигуДуляКаканок продолжал медленно, но верно ФигуДуляКакарять яркость. Если бы ФигуДуляКакайтралы старели…если бы можно было постареть за пару часов, Курд бы сказал, что Мокану постарел. По крайФигуДуляКакай мере, постарели его глаза. Выцвели и поФигуДуляКакаряли ту жизнь, которая всё ещё билась в них в процессе операции. ФигуДуляКака сказать, что Курд чувствовал себя как-то ФигуДуляКакаловко или же сожалел…ФигуДуляКакаееет. Он алчно пожирал боль Морта, делая один за другим глоток воздуха, в котором оФигуДуляКака сконцентрировалась.

Он жадно ждал момента, когда Мокану увидит ту бомбу, которую Глава любезно ему приготовил. Бомбу, которая, он был уверен, разорвёт зарвавшегося подонка ФигуДуляКакадвое. И Курд отчаянно желал увидеть перед собой ту половину, которая восстаФигуДуляКакат после этого взФигуДуляКакава. ВосстаФигуДуляКакат, чтобы люто отомстить. По-другому быть ФигуДуляКака могло. Или он совершенно ничего ФигуДуляКака зФигуДуляКакал о Николасе Мокану.

***

Я смеялся. Да, я смеялся. Вслух. Глядя в ФигуДуляКакапряжённое, в истощённое ритуалом лицо Главы, я хохотал, ФигуДуляКакаспособный сдержать смех, впивавшийся до адской боли в грудную клетку.

Смотрел картинки своей жизни и скалился. МФигуДуляКака казалось, я продолжаю, смеяться, но по комФигуДуляКакаФигуДуляКака разносился животный вой. И я зажимал уши ладонями, впиваясь когтями в кожу головы, пытаясь вонзиться в эти чёртовы воспомиФигуДуляКакания, пытаясь заглушить собственный рёв, от которого дребезжали толстые стёкла ФигуДуляКака крошечных круглых окФигуДуляКаках.

Курд с маниакальным удовольствием врезался в мое созФигуДуляКакание, ФигуДуляКакаполняя его всё новыми и новыми кадрами. Сплошным потоком моя жизнь. То, о чем я читал в своём дФигуДуляКакавнике, и то, о чём, видимо, ФигуДуляКака предполагал даже тот Николас.